Соло Горфинкеля

Печальные хроники митинга ЛДПР возле полпредства.

Однажды уральскому соколу Владимира Вольфовича Жириновского депутату Свердловской областной думы Владимиру Павловичу Таскаеву пришла правительственная телеграмма, в которой сам Владимир Вольфович Жириновский рассказывал верному соколенку о том, как его пытался побить нехороший депутат Государственной думы Андрей Савельев. В знак протеста против произвола националистов из партии ?Родина? Владимиру Павловичу Таскаеву предлагалось провести акцию протеста около полпредства Уральского федерального округа и отомстить за вождя. Владимира Павловича посетила злобная мысль о том, что так им и надо, что если бы ему доверили выборы на Ямале, то все было бы газово-шоколадно, но делать было нечего: поруганная честь вождя дороже междуусобнических настроений. Верные соколы собрали знамена, перекрестились на портрет вождя, расселись по машинам и поехали. Оружие решили не брать. Владимир Павлович Таскаев благоразумно решил, что ягелевую революцию пусть совершают непосредственно по месту прописки, то есть, в Ямало-Ненецком национальном округе, в Екатеринбурге можно ограничиться мирной сходкой около полпредства.

Полпредство готовилось с утра. На работу пришли в чистом белье, рабочий день начали общим собранием около портрета Владимира Владимировича Путина, вызвали взвод спецназа и договорились, что еще два будут на казарменном положении. Днем ожидались ?яблочники? - это мирные, просто сумасшедшие ребята ? вместе с национал-большевиками, от которых можно ожидать всякой пакости. Бунтующую молодежь сразу же окружили вызванные стражи порядка, и все прошло вполне мирно.

Теперь ожидались соколы Владимира Вольфовича Жириновского. Совещание у руководителя департамента по связям с общественностью Бориса Анатольевича Кириллова шло бурно: никто не хотел умирать за ?Родину?. Бесплатно. Но кому-то нужно было идти к разгоряченным парням из ЛДПР. Памятные кадры драки в Государственной Думе так и стояли перед глазами. Особенно впечатляли ссадины на лице депутата Государственной Думы Андрея Савельева, поруганное тело Владимира Вольфовича Жириновского и кулаки ? Малышкина.

Как это часто бывает, решили пожертвовать самым дорогим и беззащитным. Ильей Максимовичем Горфинкелем. Илья Максимович Горфинкель в силу многовековых генетических и национальных преобразований, усиленных очень уж высшим образованием, хотел было возразить против подобной практики жертвоприношения. Илья Максимович мог часами говорить коллегам о роли еврейского народа не только в распятии Иисуса Христа, но и в становлении современной цивилизации, о необходимости сохранения наиболее интеллектуального сотрудника полпредства, то есть, самого себя, про то, что в кулачном бою Илья Максимович Горфинкель достиг несколько более скромных успехов, чем в составлении политических концепций и так далее. Но этих часов у коллег не было. И потому постановили решение не менять, потому что ничего более подходящего все равно не было. Перекрещивать Илью Максимовича перед походом было бессмысленно, а потому и не стали. Так и отправили ? нехристем.

Вскоре подъехали соколы Жириновского. Начали разворачивать транспаранты. Сопротивления не было. Владимир Павлович Таскаев заметно нервничал и поглядывал то на часы, то на двери государственного учреждения. Илье Максимовичу, подглядывающему на происходящее из окна, вспомнился старый анекдот про еврейские погромы. Сзади его поддерживали православные коллеги, участливо подталкивающие Илью Максимовича к выходу. Сопротивление было бесполезно.

Владимир Павлович достал бумажку и стал пытаться читать текст обращения. Пока Илью Максимовича подталкивали к выходу из здания государственного учреждения, Владимир Павлович читал открытое письмо полпреду Петру Михайловичу Латышеву. Еще никогда Владимир Павлович не читал так быстро! Пусть получалось не совсем внятно, не совсем разборчиво и совсем уж не грозно, это Владимира Павловича беспокоило меньше, чем подозрительные телодвижения за дверью государственного учреждения. Проклиная тот день, когда он вступил в ЛДПР, когда сняли с выборов однопартийцев на Ямале и тот миг, когда навстречу друг другу из пункта А в пункт Б в здании Государственной Думы, что в Москве на Охотном ряду, выступили ЛДПР и ?Родина?, Владимир Павлович перешел на пронзительный рэп, пытаясь поставить мировой рекорд по скорочтению.

И в этот момент дверь государственного учреждения распахнулась. Владимир Павлович издал непристойный звук, булькнул о прекращении митинга протеста и, дочитывая петицию на ходу, рванул в сторону спасительного джипа. Однопартийцы старались не отставать. Видимо, поэтому они так и не увидели, как из распахнувшихся дверей государственного учреждения как пробка из бутылки шампанского выскочил Илья Максимович Горфинкель, после чего двери так же молниеносно захлопнулись.

Илья Максимович стоял, обдуваемый не по-мартовски морозным ветром, с колотящимся сердцем, и вся его жизнь пронеслась в тот миг перед глазами. Потом он открыл глаза. И с удивлением увидел, что пятак земли перед зданием государственного учреждения пуст. Не было ни знамен, ни боксеров, ни депутата областной Думы Владимира Павловича Таскаева. Ветерок гонял по асфальту открытое письмо свердловской региональной организации ЛДПР полпреду Петру Михайловичу Латышеву с требованием отставки руководства Ямало-Ненецкого национального округа и признанием недействительными выборов в тамошнюю Думу (?фиг вам?, - пронеслось в голове Ильи Максимовича Горфинкеля). ?Да и Бог с ним?, - в ответ подумал Владимир Павлович Таскаев, несясь в джипе по проспекту Владимира Ильича Ленина. Навстречу Владимиру Павловичу приближалась свобода, спасительный дом-крепость и молодая жена.

?Обошлось?, - подумал Илья Максимович Горфинкель.

?Обошлось?, - согласился с ним Владимир Павлович Таскаев.

?Обойдется?, - пришел к заключению Алексей Петрович Воробьев, наблюдавший за всем этим с шестнадцатого этажа Белого дома.