Тихий ужас простой жизни

Алексей Слаповский. МЫ.

Изд-во ЭКСМО, 2005 год, 542 стр.

Редкий случай, когда в обзорах от издательства появляется книга хорошего современного, да еще и русскоязычного литератора. Чаще всего такие книги выходят тихо, и словно со стыдом: мол, мы тут нечаянно хорошего автора выпустили, уже не бейте нас?а лучше возьмите вон тот ИРОНИЧЕСКИЙ ДЕТЕКТИВ! Новой книги Алексея Слаповского, рекламщики, однако, не застыдились. Сработало, наверное то, что он ее написал автор популярных телесериалов ?Участок? и ?остановка по требованию?.А меж тем, сериалы ? лишь небольшой эпизод в творчестве этого любопытного автора. В отличие от многих современных прозаиков, публиковаться Слаповский начал не с глянцевых журналов, а с ?толстых?, литературных. В начале 90-х он был (и до сих пор остается) одним из любимых авторов у журнальных редакторов и критиков. Помню, как первую его книгу пришлось заказывать у ?народного курьера? - чтоб привез из Москвы. Тогда еще до провинции изданные в Москве-Питере книги почти не доходили. Тираж был небольшим, но это оказалось весьма успешное (по тем временам) издание. Слаповский даже получил Букеровскую премию.Кстати, в его новой книге ?МЫ? есть рассказик, посвященный букеровской церемонии...

Название книги сразу вызывает недоумение. Вроде такой роман уже встречался?но с авторскими правами между ЭКСМО и наследниками Замятина проблем нет ? ?МЫ? это название лишь для сборника. Под такой обложкой вышли сразу два произведения Слаповского: ?Антиабсурд, или книга для тех, кто не любит читать? и роман-хроника ?Война балбесов?. Общий заголовок интригует и стразу помещает читателя в нужный контекст. Вроде как антиутопия, но вроде и не совсем. Читатель уже вовлечен в игру. Концептуалист Слаповский идет дальше, подталкивая ?тех, кто не любит читать? к правильному настроению. Он так же игриво разъясняет смысл слова ?антиабсурд?: ?Изображать абсурд с помощью абсурда ? абсурд! Абсолютно непродуктивно с художественной точки зрения. Поэтому я и пришел в некоторых произведениях к методу антиабсурда. Если упрощенно, что это такое? Объясню. 18 старух падает из окна ? абсурд. Одна старуха, но румяная, здоровая, веселая, высовывается из окна и машет рукой внуку, провожая его в школу ? антиабсурд?. И всю дорогу автор преданно следует этому принципу. Герои его концептуалистской прозы: саратовские обыватели. Простые люди, тихой размеренной жизни. ?Макаров и Костров выпивали, а Макарова и Кострова вышивали. Макаров и Костров выпивали на кухне, а Макарова и Кострова, их жены вышивали в комнате: Макарова учила Кострову вышивать, потому что Кострова не умела вышивать, а хотела научиться?. Принцип поэтики Слаповского ? это наложение двух языковзатертого совкового языка-объекта и авангардного метаязыка. Проще говоря, текст строится на особенностях затертой до дыр бытовой речи, бытовых клише через которые просвечивают совсем иные слова, чем произносятся.Эффект получается жуткий. как будто Буратино проткнул своим носом холст с нарисованным очагом, но обнаружил там не дверцу, а примерно то, что показывают в современных фильмах ужасов. Под тонкой пленкой безмятежной повседневности?Действительно антиутопия, но несколько неправильная. Внешне, ничего ужасного не происходит. Обычные ситуации. Но их много. Они выписаны с нарочитым равнодушием или нарочито приторно.По форме это сильно напоминает Хармса и Зощенко и даже стишки Пригова Дмитрия Александрыча, а по экзистенциальному ужасу ? Мамлеева. Но иногда автор ?расслабляется? и позволяет читателю просто смеяться. Как в пресловутом рассказике о букеровской премии: ?так он стоял и молчал и с ужасом понимал, что ничего нового не сможет сказать собравшимся, а если не говорить ничего нового, то зачем вообще говорить? И он заплакал. И публика, раскрывшая сперва рот от удивления, вдруг как-то догадалась о причине его слез ? и тоже заплакала.

Плакали знаменитые писатели, жалея саратовца, не знающего о докучливом бремени славы.

Плакали писатели не столь знаменитые, но тоже талантливые, представляя, как солоно им самим придется, когда их тоже заставят произносить букеровскую речь.

Плакали критики, - иные лоббируя саратовцу, иные травестируя его плач, иные из-за желания примкнуть к данному перформансу в духе жизневоплощенного постмодерна, а некоторые даже и просто от души, - плакали!

Плакал высокий английский господин, сам не понимая, отчего он плачет, и радуясь, что хоть и не овладел русским языком, зато в одночасье постиг тайну русской души, которая, оказывается, в том, чтобы делать нечто, и не понимать, зачем ты, собственно, это делаешь.

Саратовец сквозь плач смотрел на все это ? и начал смеяться, потому что он никогда у себя в Саратове не видел столько одновременно плачущих по неизвестной причине людей?.

Артем ШАТУНОВ