«Дневники мертвецов». Цифровое качество смерти

В Екатеринбурге состоялась премьера фильма «Дневники мертвецов» (George A. Romero's Diary of the Dead). Зрители увидели пятый фильм Джорджа Ромеро, человека который подарил миру жанр zombie movie, хотя сам вместо слова «зомби» предпочитает говорить просто «живой мертвец».

На премьере некоторые были разочарованы. Наверное, они ожидали чего-то страшненького, но совершенно напрасно. Как известно, для зомби-фильмов Ромеро привычное «фильм ужасов» не годится. Потому что это и не хоррор совсем. Зомби-фильм – это просто фильм про зомби. Не больше, но и не меньше. А зомби-фильм от Ромеро – это как кола от Coca-Cola.

Безусловно, в этом кино присутствуют элементы треш-хоррора. Кроме того, это постапокалиптический триллер, и сатирическая драма. От сатиры Ромеро уже досталось деревенским ксенофобам, беспринципным военным, подлым клеркам, алчным мэрам и просто любителям гулять в моллах по выходным. На этот раз классик обращается к теме медиа-вуайеризма, который может быть чем угодно – от нового инструмента познания мира, до некой культурологической «инфекции», резко повышающей в человеке порог восприятия чужой боли.

Новый фильм Ромеро не начинает и не продолжает серию про «Ночь…», «Рассвет…», «День…» и «Землю мертвых». Это отдельная история, сделанная в модной стилистике «под документ». Как часто бывает в зомби-фильмах, все начинается быстро. Джейсон Крид и его друзья по кино-колледжу снимают фильм о нападении оживших мумий. В перерывах между дублями по радио говорят, что мертвецы напали в реальности. Студенты прыгают в автобус, и становятся героями самого реалистичного дорожного зомби-фильма. Они будут играть свои роли до самой смерти, потому что Джейсон Крид ни за что не выпустит из рук видеокамеру. Он будет снимать свои «Дневники мертвецов», так, словно эта хроника – последнее и самое значительное достижение умирающей цивилизации.

В «Ведьме из Блэр», в фильме «Монстро» и в испанском зомби-хорроре «Репортаж» персонаж с видеокамерой – это все лишь часть меры условности, заданной автором. В этих фильмах человек с киноаппаратом не становится главным героем и не подвергается жесткой оценке. Его присутствие просто оправдывает выбранную стилистику. Для Ромеро же принципиально копание в мотивах, побуждающих человека не бросать камеру, когда вокруг гибнут люди.

В отличие от «Монстро» и «Репортажа» камера в фильме Ромеро почти не трясется, и картинка остается довольно четкой. Дело тут не только в операторском профессионализме героя. Просто он смерти не боится, потому что на мертвяков он смотрит через видоискатель. Смерть в цифровом изображении – это уже не страшно, такое видел каждый в тысячах вариантов. В новостях, по интернету, в давно ставших классикой фильмах того же Ромеро…

После «Ведьмы из Блэр» киношники лет десять перетирали в мозгах одну проблему. Как бы ухитриться снять по документ настоящее «мясо»? Чтобы это «мясо» нормально попало в кадр, чтоб оператор снимал, а не бросался на помощь жертвам? Ромеро на этот вопрос отвечает просто: еще со времен появления фотоаппарата люди начали развивать в себе способность наблюдать за смертью ближнего, не сбивая фокус. Тому, кто с «Лейкой» и блокнотом, всерьез не до пулемета. А когда вместо «Лейки» в руках что-то вроде камеры Panasonic AG-DVX100BE, а в сумке лэптоп (чтобы скинуть запись на YouTube и собрать 74 тыс. просмотров за 3 минуты), уже не дрогнет рука снимающего.

Ромеро не выносит приговор своему герою. Это было бы слишком прямолинейно для классика. Решить, кто такой этот человек с камерой, предлагается зрителю. Может быть, это последний герой, несущий миру правду, когда умерли надежды на правдивость СМИ. Представитель нового медиа, к которому перейдет реальная власть, когда «четвертая» власть рухнет. Или гений, чье искусство требует жертв и отречения от жизни.

А может, из-за подобных Джейсону Криду и воплощаются в реале самые жестокие сюжеты, игровая экранизация которых Джейсона Крида уже не удовлетворяет. Ведь для кого-то был снят тот снаф-ролик с реальным убийством трех чернокожих, что Джейсон скачал из сети еще до восстания мертвецов?

Может быть, «ночь мертвых», природу которой Ромеро не раскрывает ни в одном из своих фильмов, и есть реализация молчаливой и многомиллионной сценарной заявки тех, кто привык каждый день смотреть на смерть на экране. Под пельмени, пончики или круассаны. А режиссером этого вселенского зомби-муви может оказаться кто угодно, от Бога, до Медиа. Это выбирать зрителю, ибо Ромеро теологическую трактовку никогда не навязывал, что во многом и укрепило его культовый статус как автора.

Кто-нибудь помнит взрыв на Сортировке? В то утро над Свердловском поднялось дымно-огненное облако, похожее на гриб. Группы жителей, первыми оказавшихся на улице, заворожено смотрели в небо, думая, что вот так и начинается война. Раздавались реплики: «Классно е…ло!» А потом, на ходу придумав отмазку для работодателя, граждане спешили к месту происшествия, чтобы своими глазами увидеть последствия катастрофы и снять себя на память на фоне разрушенных зданий. Они понимали, что даже через двадцать-тридцать лет население города будет делиться на тех, кто видел это, и тех, кто пропустил.

Наверняка многие пытались себе ответить на вопрос, что делать в постапокалиптической ситуации. Сегодня к традиционным вариантам (выживание, мародерство, реконструкция старого, захват ресурсов и власти, отшельничество и т.п.) прибавляется еще один – наблюдение. Но, если верить статистике Ромеро, в мире уже больше 200 миллионов видеокамер. И с каждым днем число тех, кто снимает, растет. Если следовать логике Ромеро, когда снимающих будет больше, чем спасающих, человечество будет готово к съемкам собственной смерти.

Мы посмотрели фильм в мультиплексе «Салют». Посмотрите и вы. От этого никто не пострадает.