Уходит эпоха первых метростроителей: старый «ВИРТ», седые мастера и бородатые истории

Корреспондент JustMedia.Ru вместе с первыми лицами Свердловской области и Екатеринбурга спустился под землю на 35 метров, чтобы увидеть, как соединятся два тоннеля между станциями метро «Ботаническая» и «Чкаловская». О первой сбойке тоннелей в 1988 году, быте «метростроевцев» и переносе открытия новых станций читайте в эксклюзивном репортаже JustMedia.Ru.

«Женщины у нас только сверху»

Такими словами меня встречает машинистка клети, которая опустит нас, а позднее Александра Мишарина, Александра Якоба, Аркадия Чернецкого и других уважаемых политиков, на 35  метров под землю. Это не единственная наша дистанция: на спуске еще одна женщина сообщает, что до участка «торжественной сбойки» нужно пройти полтора километра.

—А нам говорят, что женщины в метро работают только сверху,— удивляюсь.

—Маркшейдерами работают и мужчины, и женщины,— отвечает горный инженер.— На этом участке мы заканчиваем трудиться. Теперь ждем работ на второй линии. Пока такого решения не было.

Вереница журналистов шагает по рельсам от станции «Ботанической» к «Чкаловской». Где-то под перекрестком улиц Чайковского и Фучика сейчас горнопроходческий комплекс «ВИРТ» бурит последние метры первой линии метро. Монотонный тоннель, кажется, никогда не кончится, поэтому захожу передохнуть в подсобку рабочих.

Там два мрачных (в полумраке метро все, даже посвежевший после «мэрства» Чернецкий, кажутся такими) мужика скручивают гайки с болтов. Болты — в одно ведро, гайки — в другое.

—Вам дальше,— говорит один.

—Нет, я к вам чаю попить пришел,— осматриваю скромное убранство подсобки: электрический чайник, микроволновка, алюминиевая посуда разложена на самодельном столе.

—Обжились, как смогли,— «метростроевец» продолжает шуметь гайками и ведром.— Присоединяйтесь — поможете следующей смене.

Как оказалось, болты и гайки — непростые, их закручивают в горную породу, чтобы «ВИРТу» было проще бурить.

Если рабочие «Метростроя» не по разу в день проходят полтора километра, то редкому здесь журналисту стыдно жаловаться на монотонный путь.

Белые каски — седые мастера

Света в конце туннеля мы не увидели. Зато в его закутке расположилась чудная деревянная сцена, украшенная белыми шариками, на фоне гигантского каменного круга, откуда должен появиться «ВИРТ». Играет гитарная музыка из девяностых. Братья Стругацкие обзавидовались бы такой картине.

Проходчики, маркшейдеры, «взрывники» толкаются перед сценой. Самые находчивые размещаются на деревянных полатях над касками начальства. Что ж, «метростроевцы», как и любые другие рабочие, всегда отличались находчивостью.

—А среди вас есть те, кто застал первую сбойку тоннелей в нашем метро?— спрашиваю у «белых касок».

—Я в 1988-м был маркшейдером,— вспоминает Юрий Пестряков. Теперь он возглавляет ОАО «Метротоннельгеодезия», которое контролирует проходку на «Ботанической».— Отыграл оркестр, все кричали «ура», бур пробил преграду и вышел на открытое место. Там позже построили станцию «Машиностроителей». А в 89-м мы отметили первый пуск — от «Космонавтов» до «Машиностроителей».

—Как в 89-м, если в 91-м?— спорит другой ветеран «Метростроя», начальник участка буровых и вентиляционных работ Дмитрий Пушков, который был первым горным мастером на линии.

—Весь город тряс,— шутливо представляет Пестряков своего товарища-«взрывника».

Как говорят рабочие, сегодня, когда «ВИРТ» войдет в демонтажную комнату (так она называется, потому что бур здесь разберут и вынут), не будет ни тряски, ни пыли: лопасти машины омываются водой. Так что Мишарин, Якоб, Чернецкий выходят на деревянный постамент, не боясь запачкать пиджаки.

«Метростроевцы» не плачут

—Надеюсь, что две последние станции на линии мы запустим в срок — к 1 декабря,— ораторствует Мишарин.— С материальной стороной вопроса мы решили. Сейчас дело за метростроителями.

—Участок был сложным с точки зрения геологии,— продолжает Чернецкий, присутствие которого в мрачной зале с шариками более чем уместно. Строительство первой линии метро пережило даже его работу в мэрии.— Но еще более сложным он был с точки зрения финансирования. В самые сложные годы стройка не прекращалась ни на день. Взяв кредит под гарантии области, мы увеличили скорость работ в четыре раза. Сейчас сроки окончания работ неукоснительно выполняются.

Слушать приятные речи мне мешает еще один седой «белокасочник». Он шепчет на ухо:

—На станцию «Чкаловскую» до сих пор не поставили эскалаторы, хоть и заявляют об этом,— говорит начальник отдела комплектации оборудования компании «Метрострой» Эдуард Кандыбенко.— ООО «Электропривод» срывает сроки. Если в ближайшее время эскалаторы и оборудование от компании ООО «ЛС» не будет поставлено, к 1 декабря мы не сможем открыть для екатеринбуржцев метро.

—Михалыч, зачем наши проблемы этому парню рассказываешь?— спрашивает его коллега.

В это время звучит гимн «Метростроя», шарики колыхаются на пыльных стенах, появляется часть старенького «ВИРТа» (с 1992 года он прошел путь от площади 1905 года до Ботаники и обратно).

—Я завтра на операцию ложусь, может, последний раз метро вижу,— видно, как скулы Эдуарда Кандыбенко крепко сжимаются.

—Вот так, стройка метро тяжело дается,— говорит мужчина мне, а потом робеющему Кандыбенко.— Ты, Эдик, полежи спокойно в больнице и возвращайся. Мишарин дал приказ построить к 1 декабря — выполняй.

—Не знаю, не знаю,— Кандыбенко чуть не плачет.

У «ВИРТа» все же поднимается пыль. Добурить остатки породы решают без высоких гостей. В прорези бура светит фонарик — проходчики замеряют, как точно «ВИРТ» вошел в тоннель. 

—Помаши фотографам, Серега!— горланят праздные горняки.

Продолжает играть гимн «Метростроя» и колыхаться шарики. А мы со стариком Кандыбенко едва сдерживаем слезы.

ФОТОрепортаж с последней сбойки первой линии метрополитена смотрите здесь.