Бутик-отель «Исеть», русский вариант Bauhaus в типографии и элитный Городок чекистов. Как главный архитектор Екатеринбурга видит объекты конструктивизма

Объекты конструктивизма в Екатеринбурге и способы их сохранения стали одной из самых обсуждаемых тем в 2015 году. Однако точного решения, как привлечь средства частных лиц для перепрофилирования зданий и, в то же время, сделать эти объекты полезными для города, пока не найдено. JustMedia.ru встретился с главных архитектором Екатеринбурга Тимуром Абдуллаевым и попросил рассказать, как он видит дальнейшую судьбу зданий эпохи конструктивизма.

—Тимур Насырович, как можно сделать качественными, нужными городу и, в то же время, инвестиционно-привлекательными объекты конструктивизма?

—Это сложный вопрос — сейчас такого механизма нет, его надо придумывать. Но на пути решения этого вопроса существует ряд проблем. Во-первых, это памятники архитектуры, у которых должны быть разработаны охранные обязательства, что накладывает ограничения на их использование.

Во-вторых, степень состояния этих памятников. Архитектура того периода не отличалась слишком высокой капитальностью, большинство объектов конструктивизма носили временный характер. В частности, в конструкции наружных стен использовались древесина, дранка и штукатурка. Такие материалы недолговечны и имеют высокий класс пожарной опасности.

В-третьих, есть вопрос собственности. Большая часть зданий — жилые, и они находятся в частной собственности. Часто эта собственность бывает коллективной, и как с этим поступать — не совсем понятно.

Со зданиями, которые находятся в распоряжении федеральных органов власти, проще. Так, агентство по управлению и использованию памятников истории и культуры (АУИПИК) как собственник этих объектов может заняться как разработкой охранных обязательств, так и распоряжаться ими на основании определенных планов. В числе таких зданий — гостиница «Исеть», Свердловская киностудия, типография «Уральский рабочий».

Для реализации темы ревитализационных сценариев нужны хорошие пилотные проекты, которые раскроют потенциал существующих объектов конструктивизма. Тем более что большая часть зданий находится в центре — месте повышенной коммерческой отдачи. Также государству необходимо сделать какие-то шаги навстречу потенциальным инвесторам, желающим вложить средства в такие проекты. При этом хочется, чтобы здания оставались доступными для восприятия людей, превратились в своего рода музеи под открытым небом, а не просто перешли в чью-то частную собственность и стали приватной территорией.

—Какие шаги, на ваш взгляд, должны быть предприняты государством, чтобы перепрофилирование объектов конструктивизма стало интересно инвесторам?

—Прежде всего, нужен внятный посыл о том, что государство готово к диалогу. Сегодня инвесторов отпугивает сильно забюрокраченная процедура работы с памятниками. С одной стороны, высокие требования к тем, кто намерен входить в такие проекты, обусловлены желанием государства не допустить исчезновения и утраты предметов охраны, но с другой — практика показывает, что от негативных процессов это не всегда спасает.

Я не готов выписать рецепт того, что необходимо сделать властям, чтобы привлечь инвесторов в такие проекты, но, возможно, необходимо ввести какое-то ранжирование, связанное с памятниками архитекторы, понять, где и что является наиболее ценными архитектурными составляющими в Екатеринбурге.

В Европе есть примеры таких проектов. Например, в Марселе стоит первая жилая единица архитектора Ле Корбюзье, ставшая в свое время манифестом, — объект, к которому до сих пор идет массовое паломничество как профессионалов, так и просто людей, неравнодушных к архитектуре. Ценность данного здания в том, что оно не было «мумифицировано» и превращено в музей. Напротив, это живой, наполненный различными функциями объект. Там есть гостиница, ресторан, детский сад, выставочная галерея, жилье, и все это существует в аутентичных интерьерах (все материалы сохранились с момента строительства объекта), что дает полное ощущение погружения в атмосферу прошлых лет и при этом это не мешает этому зданию полноценно существовать.

—Давайте вернемся в Екатеринбург. Сейчас объявлен тендер на гостиницу «Исеть». Как оцениваете потенциал данного проекта и каким вы видите его?

—Прошедшая индустриальная биеннале отчасти дала варианты альтернативного использования гостиницы. Хотя это некий перфоманс, а не та жизнь, которой здание может жить постоянно. Я думаю, никаких новых суперособенных сценариев для «Исети» придумывать не надо, потому как она изначально по своей структуре была заточена под гостиничную функцию. Даже не придется менять организацию эвакуационных выходов и лифтов. Из гостиницы «Исеть» может получиться хороший тематический бутик-отель, связанный с архитектурой того периода. Стоит внимательно подойти к реновации интерьера, подобрать аутентичные аксессуары. Я думаю, что гостям города было бы интересно попасть в Екатеринбург начала XX века.

—А если говорить про приспособление других объектов.

—Свой отпечаток на этот процесс накладывает сегодняшняя рыночная конъюнктура. Так, сейчас нет повышенного спроса на офисные помещения. Тем более что многие компании отдают предпочтение определенному уровню комфорта и правильной организации пространства, нежели желанию любой ценой сидеть в центре города.

Необходимо придумывать для памятников конструктивизма какие-то новые общественные функции. Не секрет, что по мере развития рынка оказываются востребованы те функции, которые до какого-то периода не пользовались популярностью. Например, еще пять лет назад мы не предполагали, что будем массово строить детские сады и школы. Возможно, через какое-то время мы осознаем, что нам катастрофически не хватает дворцов культуры, клубов и объектов, связанных с развитием детского дошкольного образования. Объекты конструктивизма могли бы реализовать этот потенциал. Но я считаю, что до этого надо немного дорасти, а сейчас важно эти объекты не утратить.

—У вас как у главного архитектора есть свое видение объектов конструктивизма, например, типографии «Уральский рабочий»?

—Мне кажется, что здесь мог бы появиться музей архитектуры или даже конструктивизма. Почему нет? Это большой пласт архитектуры. Например, в Веймаре (Германия) есть музей Bauhaus, одна из экспозиций которого рассказывает о зарождении и работе одной из первых в мире школ архитектуры и дизайна. Для нашей типографии не надо придумывать специальную архитектурную подачу, она уже готова; необходимо решить много вопросов с инженерным обеспечением, требованиями пожарных норм, дополнительно подумать о комфорте посетителей. Большой вопрос в том, кто бы мог выступить инвестором для данного проекта. Заинтересованных в открытии музея на этих площадях найти будет сложно. Однако во всем мире такие общественные объекты удачно существуют за счет каких-то коммерческих составляющих.

Сегодня здание типографии нафаршировано всевозможными объектами общепита. Поэтому, возможно, когда АУИПИК будет пролонгировать договоры аренды для этих заведений, вполне логично за счет них развить некую третью общественную функцию, значимую для всего города. Этот проект, конечно, может быть растянут по времени, но потенциальные арендаторы вполне могли сгенерировать ресурсы и потратить их на реконструкцию всего объекта.

—Возможен ли в данном случае вариант схемы, который реализуется с обманутыми дольщиками? Девелопер вкладывает деньги в реконструкцию, а взамен получает кусок земли на периферии города по сниженной стоимости?

—Законной схемы, позволяющей реализовать проект на таких условиях, сегодня нет. В данном случае город распоряжается не своими личными ресурсами, а теми, которые принадлежат горожанам. Вся механика описана довольно строго и прямых разменов быть не может. Другое дело, что есть программы частно-государственного партнерства. Возможно, это помогло бы спасти какие-то объекты.

—Общественные здания еще как-то можно приспособить, а что делать с жилым фондом, например, уникальным городком чекистов?

—Городок чекистов — это практически готовое клубное пространство с закрытым двором и инфраструктурой. Сегодня многие застройщики любят подавать свои проекты именно в таком формате. Однако объект требует серьезной реконструкции, потому что в сегодняшнем виде он некомфортен для проживания людей.

В мире много примеров, когда жилье, имеющее статус маргинального, расселяется инвестором, подвергается реконструкции и приобретает совершенно новый статус. Так, в центре Стокгольма сохранилась одноэтажная деревянная застройка, покрашенная купоросом, вокруг которой вырос урбанизированный город. Старый квартал остался в сохранности и приобрел новых собственников. Сегодня эти одноэтажные домики ассоциируются с суперэлитным жильем со своим историческим шармом, а не с разрушающимися ветхими лачугами, дошедшими до нашей эпохи.

Это некий переломный момент, и я думаю, что такой же когда-то произойдет и у нас. Уже сегодня девелоперское и культурологическое сообщество, а также просто обыватели, начинают относиться к конструктивизму по-другому — понимать, что это ценное достояние, выделяющее столицу Урала в ряду прочих российских городов. Безусловно, это козырь, который нам надо всячески сохранить, преумножить и придумать ему новый сценарий развития.

Интервью с Тимуром Абдуллаевым о том, какие улицы могут стать пешеходными, как преобразится набережная Исети, что ждет ЦПКиО и может ли там появится зоопарк, читайте здесь: