Екатеринбургские этюды: о бездушии и помощи. Не «скорой»

В начале лета я решила регулярно бегать на стадион. Зачем? За здоровьем. Дорога к стадиону лежит через овощной рынок. В таких местах, как вы знаете, всегда очень людно.

Преодолеть небольшое пространство рынка мне, молодой и бодрой, удалось бы на «раз-два». Но ноги на асфальте, которые виднелись из-за ларька, заставили меня притормозить. Опрятная старушка, на вид около 70 лет, с палочкой в одной руке и вязаным беретом с брошью в другой, лежала без сознания. Местный торговец фруктами, каких обычно в лучшем случае называют «торгашами», рассказал, что, как только женщине стало плохо, он позвонил в скорую помощь. Упала она в самом солнечном месте на грязный асфальт. Он оттащил её и положил под голову мягкую упаковку с полиэтиленовыми пакетами, имитировавшую подушку. Его напарница, этакая донна Жура из бразильского сериала, быстро взяла дело в свои руки. Послала своих парнишек за нашатырным спиртом.

До ближайшей больницы — пешком 15 минут. Туда уже убежали мальчишки донны Журы. Тем временем, торговец решает поторопить скорую помощь по телефону. Узнав, что женщина совсем не молода, в «скорой» ответили, что пока у них нет времени. «Вы думаете, она у вас две жизни будет жить?»— иронично отвечает мне трубка. Если вам когда-нибудь приходилось сталкиваться со скорой помощью, то вы знаете, что шутить у них получается лучше всего. Пятнадцать, двадцать, тридцать минут. «Интересно, почему скорая помощь называется скорой? Назвали бы «нескорой», было бы хоть не так обидно»,— размышляю я. Не теряя оптимизма, торговец набирает по новой. «Пол? Возраст? Состояние?»— от количества заданных по телефону вопросов можно умереть три раза. Тем временем улицы не пустеют. Те же потоки людей, проходящих мимо, заглядывающих в измученное лицо старушки, считающих своим долгом спросить «вызвали ли скорую?» и удалиться.

На пробежку я взяла воды. Она пригодилась, чтобы обтереть женщине лицо. Постепенно мы усадили её на стул. Приехала скорая. Точнее припарковалась за 300 метров от места, а врачи пришли без носилок. Первый вопрос, который задаёт врач в ослепительно белом халате: «А может, она спала здесь? Откуда вы знаете?». Врач пренебрежительно берёт её за кофту, как кошку за шкирку. Женщину уводят в машину.

После этой ситуации у меня было много времени на раздумья, но я и так знала истину. Единственные люди, которые помогли женщине, оказали ей первую помощь, проявили заботу, — это рыночные торговцы, которых мы, уже не задумываясь, называем «чурками». Люди, не на словах проявившие своё уважение к старшему поколению. Как поступили другие, я не стану описывать. Это совсем другая история.