Открытая позиция. Александр Трахтенберг — о строительстве храма-на-воде: «Строить храм надо, но только на старом месте — на площади Труда».

Все сейчас видят, какие жуткие споры идут вокруг нового проекта – возведения храма Екатерины, хотя по сути, правильнее – восстановление. Предлагается его ставить в необычном месте – на искусственном острове городского пруда. Хотя лично мое мнение – только и исключительно на старом месте, да, на площади Труда, перед старым зданием Свердловского обкома партии.

У этой темы есть несколько составляющих: исторический уровень, политический, градостроительный, нравственно-эстетический и финансово-экономический уровни. Причем, так получается, что они могут жить отдельно от этой темы. Отмечу, что последовательность изложения этих уровней никак не означает их важность или приоритетность друг перед другом.

Исторический уровень

Ни для кого не является секретом, что Храм Екатерины уже был в Екатеринбурге – на том месте, где сейчас находится площадь Труда. Сейчас здесь расположена часовня, в которой могут идти службы. Храм Екатерины был уничтожен государством с одобрения молчаливой и агрессивной части общества – такое было время, это факт. На минутку, тот храм был построен на частные деньги. Многие, практически все значимые и большие храмы в стране строились на частные пожертвования, иногда одного человека или очень узкой группы лиц.  К слову, так было принято, что богатый и известный человек на Руси в конце концов приходил к мысли строительства храма. 

В этом месте, на площади Труда, Храм Екатерины в камне, простоял более 160 лет (это был самый старый храм в Екатеринбурге) и это уже история. Любые храмы, мечети, синагоги, костелы, кирхи рано или поздно становятся историей того места, где их поставили. Безусловно они становятся и историей общества, а в конечном счете самые выдающиеся становятся историей человечества. Естественно, по этой причине следует ставить (восстанавливать) Храм Екатерины на старом месте, но в угоду всяким это делать не стали, увы. Хотя, кто его знает. Поэтому с точки зрения исторической справедливости восстанавливать Храм  Екатерины надо.

К слову, точно так же, как и главный костел Екатеринбурга (стоял на площади перед гостиницей «Центральная»).

Политический уровень

Как ни странно, но во всей этой истории с храмом на воде именно политической составляющей больше всего, чего бы кто не говорил и не возражал. Любая тема, любое  значимое решение власти выбирается ими как поле для конфронтации с властью, иногда, демонстративной. Будь это: ЭКСПО-2020, ЧМ-2018, «Титановая долина», МВЦ «Екатеринбург-ЭКСПО» и многое другое. Церковь по какому-то привнесенному чужому алгоритму они также относят сюда.  Да, церковь, но не всю, но только и исключительно РПЦ, как основу российской государственности. Не могу тут не высказать, что всякое упоминание священнослужителей по гражданской фамилии, безусловно, они ее имеют — это мерзость, а люди, делавшие это с таким упоением — мерзавцы.

К сожалению, и общество в целом очень часто под влиянием этих товарищей, весьма незначительных по числу, начинает бурлить в сторону практически любых действий и решений власти: решение власти — не одобряем. Это контрпродуктивно, но куда там…

Безусловно, в рамках конкретной темы ничего не поправить с этой стороны, но власти должны понимать и знать — только и исключительно публичность, вот что является здесь ключевым.  Надо выбить из-под ног у этой публики всю ту мутность, которая позволяет им плавать так долго и безопасно для себя и своей репутации. Не умеешь, не соответствуешь - это про конкретных чиновников – на выход, с вещами. С другой стороны, следует, наконец, научиться технологично давать по рукам, а иногда и по мордам, в русле европейских демократических механизмов и процедур. Да страшно, но «Надо Федя, надо» (с).

Как представляется, недопустимо постоянно идти на конфронтацию с властью, постоянно быть «на ножах» с ней, всегда воспринимать власть «в штыки» - это категорически нельзя назвать эффективной технологией, паства начинает уставать от постоянного и сплошного противостояния, возникают существенные риски – маргинализация, которая никому не нужна, в том числе, как ни странно, и власти.

На мой взгляд, в данном конкретном случае власть должна пренебречь этой частью общества, тем более, если иных аргументов нет, кроме как – это идея власти, поэтому против. Такое деструктивно. 

Градостроительный уровень

Сразу следует сказать – по сути никаких правил строительства в Екатеринбурге не существует, от слова совсем не существует. Если от воли только одного человека или организованной группы лиц зависит, только и исключительно, судьба конкретного объекта и все равно – жилого дома, офисного центра, торгового центра, склада и т.п. Все это можно назвать «ручное управление строительной отраслью и градостроительной сферой», как говорится, со всеми вытекающими отсюда, и вопросы коррупции, как полагают многие, здесь далеко не главное.

Если до сих пор общество не настояло, а власть сама к этому не пришла – к четким и жестким правилам в этой сфере, следует всем пожинать плоды, увы. Да, к слову, обществу было не до этого – оно боролось, шла борьба «стенка на стенку» и многие из сегодняшних «против» были в рекрутах одной из сторон. Следует сейчас полагаться только и исключительно
на профессионализм и репутацию людей, которые согласно существующему алгоритму принимают решения в градостроительной сфере. Оказывать на них какое-либо давление, в том числе не совсем законными средствами, контрпродуктивно.

Товарищи, у вас развязаны руки, но помните об ответственности – вы творите историю.

Нравственно-эстетический уровень

Многие будут удивлены, а некоторые будут плеваться – отнесем это на низкий уровень воспитания, но храмы, церковь – это один из фундаментов нравственного здоровья  общества, нации. Церковь, как институт, если посмотреть назад, была одним из немногих системных элементов, которые двигали общество вперед. В разное время — это влияние было разным, но всегда, как правило, определяющим. Во времена опасностей именно церковь порой становилась тем объединяющим началом, которое перевешивало все и вся. Неспроста, самые кровавые и долгие войны – именно войны религиозные, так как все понимали: идет война за умы, точнее, души конкретных людей, общества в целом. Категорически неверно недооценивать эти моменты. У общества есть огромная вина перед церковью и не только перед православием, но и перед другими – католиками, иудеями, протестантами. Поэтому должно быть искупление, покаяние за совершенное.

С другой стороны, вопросы нравится или не нравится всегда были очень субъективны, не придумали еще как «оцифровать» Джаконду от Леонардо Да Винчи или Собор Нотр-дам Де Пари. Всегда два человека – два мнения, тем более, когда речь идет об искусстве, а храм – это в том числе и искусство, красота. Поэтому отдавать на откуп обычным людям, тем более
через референдум и другой всякой глупости —петиции, эту тему категорически недопустимо. Следует всегда помнить про Эйфелеву башню, которая стала визитной карточкой не только Парижа, но и всей Франции, а ее хотели продать на металлолом. Поэтому и здесь вперед выходят профессионалы от искусства, от архитектуры и именно они вправе принимать решения.

Финансово-экономический уровень

Здесь сразу стоит отметить, что многие субъекты первого уровня бросились вопить: «как, церковь, за счет бюджета – воры». Это насколько надо быть тупыми, чтобы  такое подумать? Если не ошибаюсь, только две церкви в РФ построены за счет бюджета – в Москве и в Екатеринбурге, это можно назвать частичным искуплением вины. К слову, и тут присутствуют недоработки власти – опять только и исключительно публичность и открытость бюджетного процесса (это, на наш взгляд, может обеспечить институт ОРВ).

Следует всяким «несогласным» усвоить – в этом проекте нет ни копейки бюджетных средств, только частные деньги. Представляется очень странным, что есть еще люди, которые ничего не знают о тех, кто финансирует этот проект, но это два очень известных уральских промышленника. Скорей всего, в этом можно увидеть некоторую недоработку их команд. 

Уверен, многие знают о чисто русской традиции давать деньги на храм. Во времена царской России это была обычная практика. В Российском государстве благотворительность носила целиком черты именно «благо творить», а не спонсорство и уход от налогов, что само по себе нормально и имело место быть в США или Европе.

Церковь принимала от крупного промышленника, банкира, купца (к слову, сто раз прав Михаил Бабин, бизнесмен – это что-то безликое, без души),  а может и ученого, деятеля культуры, что было заметно реже, деньги на храм. Если есть порыв души, отвергать его никак нельзя. Эти люди имеют куда больше прав на «деньги на храм», чем кто-либо, да простят меня поборники равноправия. Люди, которые заработали деньги, большие деньги, которые приняли на свои плечи груз ответственности не только за свою семью, но и за тысячи людей, обеспечивая их работой, а именно в этом ключевое в социальной ответственности предпринимателя, должны иметь несколько больше прав в некоторых сферах жизни. Безусловно, под очень жестким и системным и полноценным контролем общества.

К слову, одна из устаревших форм контроля – это институт общественных слушаний, которые  уже давно и безнадежно перешли в свою противоположность – чистой воды профанация. И как-то неловко за власть, когда вспоминают за этот институт.