В минувший четверг, 14 апреля, в Москве, скончался Максим Головизнин, секретарь Бюро Совета регионального отделения партии СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ в Свердловской области. В столицу он приехал по приглашению на 5-й Всероссийский съезд партии. С заявлением в СМИ обратился депутат Госдумы от Справедливой России Александр Бурков, выразивший свою точку зрения на ситуацию.
Ему было всего 40. Он был молод и полон жизни. Прихватило сердце – и он умер на пороге одной из самых «навороченных» клиник нашей страны, перед дверями, которые закрыло перед ним руководство «больницы для избранных».
Умереть без помощи в России - обыденность
Смерть человека, которому отказали в помощи, в нашей стране, к сожалению, не ЧП, а обыденность. Мои слова подтвердят тысячи и тысячи людей, потерявших родных и близких в похожих ситуациях.
Люди, которым отказали в помощи, погибают каждый день, и не только возле НИИ Вишневского. Их бросают умирать на улицах, в коридорах больниц и собственных квартирах.
Мерка для каждого
Для любого есть мерка – где тебя не примут. В зависимости от социального статуса, «сорта» человека, его может не забрать «скорая помощь» - к примеру, если он бомж. Или не принять стационар, если он безнадежно больной старик.
К примеру, Федеральное государственное учреждение «Институт хирургии им. А.В.Вишневского Федерального агентства по высокотехнологичной медицинской помощи не примет вас, если вы – Максим Головизнин из Новой Ляли, и у вас стало плохо с сердцем.
За бездействие, повлекшее смерть, надо наказывать, как за убийство
Так получилось, что смерть Максима получила общественный резонанс. Ее заметили «наверху». Даже погибнув, он продолжил бороться за справедливость. Начато расследование, и мы, друзья Максима, будем внимательно следить за его ходом.
Если удастся доказать отказ в оказании помощи, чиновников от медицины, управляющих клиникой накажут. И сделают это, я надеюсь, максимально строго – чтобы был урок их коллегам. Уверен, это спасет не одну жизнь.
Врач не вышел, его вывели в наручниках
Хуже всего, это циничная ложь, звучащая теперь из уст представителей больницы. Запахло «жареным», и они начали спасать твои зады. Они говорят, что врач вышел через две минуты. А неведомые «источники» уже заявили журналистам, что Максим умер «за два часа» до того, как его привезли.
Те, кто способен бросить умирающего, а потом заявить, что его друзья два часа возили тело по Москве, это не люди. Нелюди…
На самом деле врач не вышел к Максиму ни через две минуты, ни через десять. Его практически силой вытащил наружу милиционер, единственный из свидетелей произошедшего, кому удалось пробиться в неприступное отделение с улицы.
Произошло это только через двадцать пять минут «штурма» клиники. Оскорбленный таким обращением с собой – светилом отечественной медицины - врач пощупал пульс и констатировал смерть.
Единственным человеком, который пытался помочь умирающему, была безвестная молодая женщина, назвавшаяся медсестрой, просто прохожая, попробовавшая применить искусственное дыхание.
Гнилой минздрав и зомби
Я очень хорошо понимаю, откуда сейчас может взяться заключение патологоанатома, о том, что Головизнин умер за два часа до того, как его привезли в клинику Вишневского. Мы ожидали чего-то подобного.
Но вот чего я не понимаю, так это что они будут делать с десятками людей, видевшими Максима живым и здоровым за 15 минут до его смерти на пороге больницы.
С особым цинизмом неведомый коррупционер своей бумажкой «убил» нашего друга на два часа раньше его реальной смерти, превратив его, по сути, – в зомби. Если верить его заключению, я в течение часа обедал в кафе со своим мертвым помощником!
Одно преступление следует за другим. Халатность, бессердечие, преступное бездействие покрывается сквозной коррупцией, подделкой медицинских документов. Минздрав сгнил полностью.
Можно ли было спасти?
Можно. Так говорят врачи. Сердечная недостаточность – не инфаркт и не инсульт. Элементарный комплекс реанимационных мероприятий, с высокой вероятностью вернул бы Максима к жизни. Даже в заштатной больнице. А в клинике Вишневского с «того света» способны достать и в гораздо более сложных случаях. Если захотят, конечно.
Я считаю, что Максима убили. Неоказание помощи ведь, по сути, это убийство. Я не могу подобрать другого определения для поступка высокопоставленного чиновника-врача, спокойно взирающего из окна своей приемной на умирающего внизу человека.
Я сделаю все от меня зависящее, чтобы виновные в смерти Максима Головизнина понесли заслуженное наказание, и навсегда забыли о своих постах в медицине. Надеюсь на поддержку моих коллег, и широкой общественности.
Просмотров: 392
