Наталья Хапугина, «Последний герой. Зрители против звезд»: «Папа сказал: «доча, это билет в один конец, это сексуальное рабство»

Мы поговорили с самой обсуждаемой участницей реалити-шоу «Последний герой. Зрители против звезд» на ТВ-3 таксисткой Натальей Хапугиной о тяготах жизни на необитаемом острове, её скандальной репутации и голоде во время проекта.

– Наталья, расскажите, как вы попали на проект?

– Приехала к подругам в гости, там мы по телевизору увидели, что проходит кастинг, и приняли решение, что будем подавать мою анкету. Подруга Ксюша заполнила и отправила все в интернет. Потом через выходные меня спрашивает: «Ну что, Наташ, пришло подтверждение?» Я говорю: «Нет. Наверное, это фигня, ну, может быть, деньги нужны, может, блат». Совсем была тишина и мы забыли с девчонками.

А потом где-то недели три проходит, и звонит мне Москва. Я думала, предлагают кредиты – внесла их в черный список. На следующий день мне пишут в ватсапе: «Вот я – кастинг-директор «Последнего героя», вы нас заинтересовали, мы хотим пообщаться с вами в скайпе». Это видео потом отправлялось продюсеру. И когда в скайпе проводилась беседа, то задавали вопросы личного характера: кто я, что я, какая мотивация, какая трагедия, от чего бегу на остров, может, у меня была какая-то причина от чего-то убежать. Я, как приличный человек, сказала, что бегу от телефона, потому что телефон мне надоел. Потом спрашивали, какие мужчины мне нравятся, какие женщины нравятся, три качества. Сама по себе беседа была очень интересной. И мне сказали: «Через неделю, если вы заинтересуете, то летите в Москву». Я говорю: «Че, серьезно? Не, не, не. Вы правда?» Мне не верилось до последнего, пока я уже не улетела на проект. Сижу на острове и думаю: «Господи, я на проекте».

Ну и, соответственно, в Москву я приехала, также прошла кастинг. Там уже был профессиональный звук, камеры, я стеснялась, волновалась. Это уже не скайп, и это уже не просто тебя девочки-подружки снимают. И так как я человек непубличный, то конечно, где-то и голос дрожал, где-то я расплакалась, потому что рассказывала о своих двух разводах. Я даже не могла шутить, как это делаю обычно. Был другой эмоциональный фон. И не знала, пройду ли я, но для себя сказала: «Нет так нет, не стану строить иллюзий». И что, проходит пять дней, я как сейчас помню, позвонили мне 7 декабря и говорят: «Вы в проекте». Я говорю: «Да ну, на фиг!» Звоню маме, мама говорит: «Наташа, это брехня!» Я не говорила папе вообще до последнего, сказала ему, буквально, улетая на острова, а он в ответ: «Доча, это билет в один конец, это сексуальное рабство». Я спрашиваю у него: «Будешь смотреть меня по телевизору?» Папа: «Да какой телевизор?! Вернись домой!» Бабушка у меня, ей 80 с лишним лет, говорит: «А вдруг обезьяна укусит? А вдруг, какой муравей не туда заползёт?» Переживали родственники, родители переживали. Дети отнеслись спокойнее. Сын говорит: «Мама, едь спокойно, привези мне кокос». Дочь тоже: «Мама, я тебя по телевизору посмотрю».

Я никогда не скрывала от детей, чем я занимаюсь. Они знают, что я занимаюсь перевозками людей, что мастер по шугарингу, рыбу вожу. Они у меня настолько самостоятельные. Никите – 12 лет, Агафье – 7 лет. Старший приготовит кушать – мясо в духовке с картошкой. И Агафью он накормит, и зверей всех наших выведет. Я провожу много времени на работе и знаю, что он самостоятельный. Приезжаю поздно с работы – они каждый в своей кроватке спят. Я думаю: «Ну, всё-таки, какая я счастливая мама».

– С того момента, как вам сказали, что всё, вы в проекте, и до того момента, как оказались на острове, сколько прошло?

– Месяц. Сказали 7 декабря, а улетела я 3 января.

– Что вы делали в этот месяц? Какая была подготовка? Залезли в интернет?

– Я не стала смотреть предыдущие сезоны, это, наверно, осталось еще с института, что не надо читать перед экзаменом. И я перед проектом забивать себе голову информацией не стала. У меня стиль одежды всегда – это юбки, платья, поэтому не было ни шортов, ни спортивного костюма. И я, соответственно, стала ездить и все это покупать. Но так как мы живем на Урале и у нас зима, и вовсю была распродажа шуб, то мне было сложно найти майки, шортики. Но я прям кайфовала от покупок. Я собиралась, вообще, как в пионерлагерь. Это мой первый опыт выезда за границу. Я понимала, что будут незнакомые люди, что надо будет спать на земле. Меня это в принципе не пугало, я же по образованию экскурсовод, у меня детский экологический туризм, поэтому с детьми я также выезжаю на природу. Мы, также бывало, в палатке ночуем, но это один-два дня, это не было, что сорок дней. Я кайфовала, проходила комиссию на проект, но в душе все равно было «врут, наверное». Ну потому что это всё было нереально, чтобы вот так все в елочку, чтобы вот так все закрутилось-завертелось, думала, ну кому я там интересна? А видимо интересна.

– При подготовке пытались ли вы вычитать какие-то новые знания? Ну, например, что можно есть необычного, какие животные на острове водятся и т. д.? Что-то такое изучали или прямо наобум поехали?

– Наобум! Я вот прям авантюристка такая. Думаю, все равно у меня в одно ухо влетит, в другое вылетит. Чтобы не волноваться, не переживать, а вдруг меня какая-нибудь там сколопендра сожрет, я об этом не думала, потому что я человек эмоциональный и мнительный. И если я увижу на картинке эту сколопендру, скажу: «Ну, на фиг это, на месте разберемся». Так и полетела.

– Что вам разрешили взять с собой на остров?

– Нам дали список, что можно, но потом вручили такие сумки маленькие, в которые не помещалось практически ничего. Я взяла теплую кофту, потому что думала, ну, мало ли чего, все равно ветра будут, пару шортов, три футболки, пять трусов, три лифчика – все по минимуму. Из гигиены только женские прокладки. Это разрешали. И все, ни шампуни, ни расчески, ничего нам не разрешалось. И можно было взять личную вещь, я взяла иконку, думаю: «Береженого Бог бережет». И вот еще четыре пары обуви у меня было: сланцы, коралки и две пары кроссовок, потому что какие-то мокли, какие-то сохли, рубашка и две маечки, два парео, все.

– Вот приехали вы на остров, что дальше было, как начали жить, обустраиваться?

– Когда мы приехали на остров, стало уже темнеть. Ребята, как смогли, спилили листья. Когда ложились первую ночь спать, еще была эйфория такая. Но в итоге первая ночь была ужасной, я никогда не спала под открытым небом, вот так просто на пальмовых листьях, укрываясь абы чем. К нам стали спускаться обезьяны. Они же издавали такие звуки, я думала, женщина какая-то идет. Я ребятам сразу сказала: «Ребят, я буду спать между мальчиками, что хотите делайте, какой-нибудь замес начнется, вас быстрее сожрут». Было очень страшно. Ребята у нас молодцы, Димка сделал ступу – там было биде. Ну, я благополучно в первый же день в него и провалилась, потому что оно было очень высокое, а я маленького росточка. Сделали гардеробную, заставила сделать качели – то есть у нас было все. И я благодарна ребятам, что они меня слышали. Психовали, конечно: «Опять Хапугина что-то придумала». А потом сами все и качались. Это был такой антидепрессант. Димка добыл костер у нас, я все время готовила. Когда мы выиграли свинью, я говорю: «Будет мясо по-уральски, по-Хапугински». Миша [Еремеев] просыпался с утра и спрашивал: «Хапугина, а что на завтрак?» Я говорю: «Миш, драники со сметаной, круассан со сгущенкой и кофе латте». Он: «Ууу, повтори еще раз, я так хочу драники. А на самом деле рис?» Я: «Рис. Сгорел у меня рис. А вечером будет переваренный рис». Он: «Ну, Хапугина, сделай что-нибудь вкусное».

По-доброму у нас так все было. Мы с Игорем [Жуком] просыпались очень рано, ходили с ним за дровами, я ему читала стихи Некрасова. Много разговаривали с ним о личном. Потом, когда мы выиграли снасти, Игорь поймал на подводное ружье рыбу, я делала уху. Потом нам фермеры подогнали куриц, Димка [Павлюк] зарубил, я варила суп из курицы. Прикольно, конечно, все это так было. Конечно, это все так сжато показано, потому что надо было много чего уместить. Вообще, племя было очень дружным, мы не ругались, у нас не было склок, мы шутили, мы смеялись, и это давало силы. Самое главное, что я начала худеть. Я, когда увидела себя в первой серии, вообще подумала, что я – баба-Рэмбо. Я такая толстая, и телевизор еще так увеличивает. В интернете размещали мою фотографию, и я им очень благодарна, потому что я поняла, как я должна выглядеть в 60 лет! (смеется)

– Что еще было сложно в физическом плане?

– Я не умею плавать и ребятам сразу сказала, что в воде могу подвести. В первой серии я начала тонуть. Я сразу говорила: «Можно я надену жилет?» Они: «Тогда ты приплывешь последняя, давай так, мы тебе поможем». У них не было претензий ко мне, потому что я сразу говорила им все в лицо. Перед каждым конкурсом у нас была стратегия, даже перед конкурсом со свиньей (в одном из конкурсов участникам нужно было принести как можно больше кусков жареной свиньи во рту –прим. ред.). Дима говорил: «Девочки, сколько сможете, столько и откусите, а мы будем рвать большие куски, это будет наша стратегия». Яна [Троянова, ведущая проекта] потом: «Хапугина! Хапнула, да маловато». А у нас стратегия такая была.

– То есть, мальчики делали вам какие-то поблажки?

– Да. Конкурс со змеей был самым сложным, меня поставили в конец. А ребята знают, что я после тяжелой автокатастрофы. У меня опущена правая почка. Они мне сказали: «Сколько сможешь, иди, а потом отцепляйся и уходи». Мне сильно ударило в почку, я итак пробежала с 20 килограммами 20 минут и сказала: «Простите меня, я больше не могу». Ребята за это меня и уважали, что я всегда все говорила честно. Я не хотела подводить команду, поэтому сразу рассказывала о своих слабостях, зачем скрывать? И они уже делали конкурс так, чтобы всем было комфортно. Я благодарна своей команде за это.

– Как вас задела тема еды и голода на острове?

– Вообще, по особому счету, мы не особо-то и голодали, потому что племя звезд выбрало остров с человеком, а нам-то достался остров с едой. Нам там достались две корзины: овощи, фрукты, фасоль, огурцы, помидоры, артишок, ананас, капуста, еще и сыр. И мы это растянули на неделю. Потом же мы выиграли сеть, парни ее поставили, и у нас была рыба, ее ели. Потом свинью мы выиграли. Особо-то такого голода не было. Нет, конечно, мы наелись этого риса, но тем не менее, прям голод мы не испытывали, потому что все «ништячки» за еду мы выигрывали. А они (Племя звёзд – прим. ред.), я знаю, что голод испытывали. Потом я посмотрела серию, где Эрик [Давидыч] принес своему племени откуда-то продукты, и это маленько как-то несправедливо. Мы не знали об этом.

– О какой еде мечтали на острове?

– Я мечтала о пельменях и хлебе. Яна мне говорит: «Какой хлеб? Посмотри на себя Хапугина, ты – толстая». Очень хотелось, конечно, сладкого, конфет хотелось, прям сожрать.

– А когда добрались до цивилизации и побежали в магазин, что первое себе купили?

– Первое, что я себе купила – это три бутылки пива, большую шоколадку, чипсы и орехи. Думаю: «Нет, вот хочу прям этой помоечной еды и пива хочу». Ну, я много, конечно, не съела и не выпила, живот до такой степени сжался, что это нереально было. Я даже орехи с чипсами домой привезла.

– Этого не показывают по телевизору, но как вы справлялись с какими-то элементарными гигиеническими вещами?

– Показывают! Вы просто не смотрели третью серию, где я давала рецепт, как «кулебяки», «пироги» мыть. На этом очень сильно акцент сделала Филиппова, которая говорила, что Хапугина слишком большое значение придает своим гениталиям. Я говорила: «Заходим в океан, снимаем трусы, делаем свои дела и выходим как Афродиты, чистые, вкусно пахнущие и никому не давающие».

– Весь проект вы мылись в соленой воде, как это?

– Оставляла пресную воду, я была как завхоз у них. Потом нам один из спонсоров на девятый день дал шампунь, расчески. Голову мыли пресной водой, а шоркались водорослями как мочалками, они же жесткие и хорошо пенились. Шампунем и стирали. Я несколько раз сгорела сильно. Зубных щеток и пасты не было. Я сушила ананас, мы его потом кипятком заваривали, размягчали и ананасовыми шкурками я шоркала зубы.

– А как одежду стирали?

– Шампунем в соленой воде. Конечно, там ничего не мылилось, но хоть как-то сполоснуть. Уборная у нас была – это ступа, а вместо туалетной бумаги – банановые листики. Это тяжело.

– Были ли такие условия для вас проблемой?

– Нет, я уже привыкла до такой степени, просто приняла это как должное. Если ты это не принимаешь, остров тебя выкидывает. Со стороны это, наверно, выглядит дико. Вот смотрю, как мы ели из ракушек и не боялись, что там какие-то глисты заведутся, или еще что-нибудь, потому что вообще солёная вода – это хороший антисептик. Но там не заживает ничего, раны гниют, потому что тропики и климат влажный, одежда влажная.

– Как было выживать психологически?

– Ну, пока мы были единым племенем, мне было комфортно, дальше говорить не могу. Мы подстраивались друг под друга, узнавали, у кого какие тараканы, кто на что способен. Я говорила в лицо, шушукаться за спиной мне не нравится. Возможно, ребятам не по душе, что я порой говорю грубо, жестко. Даже редакторы мне говорили: «Наташ, не боишься, что все проголосуют против тебя?» Я всегда говорила: «Я девочка с Урала, я не занимаюсь жополизством и никакие интриги не строю, это не в моем характере». Да, я – правдоруб, да, местами где-то, может, надо заткнуться, и правда не всем нужна. Но я не могу с собой ничего поделать, вот я такая. И не ходила никогда и никого не просила меня поддержать, не голосовать против меня. Я этим не занималась. И вот, худо-бедно, но я уже 18 дней на проекте.

– Скучали вдали от дома?

– Да, я скучала по детям, я никогда так надолго их не оставляла. И когда заходила речь о них, я прям плакала. Но думала – все же хорошо, если бы какой-то треш с ними был, мне бы сообщили. Если ведущая молчит, значит все прекрасно с детьми, че волноваться. Они остались с бабушкой, с дедушкой. Папа мой после двух инсультов, но он отвозил сына в кадетку. Но папа прифигел, его все спрашивали про меня, он не знал, что говорить. Папа переживал, но молодец, все это выдержал.

– Каково сейчас смотреть на себя со стороны? По телевизору?

– Конечно, я думала, что меня смонтируют по-другому, но видимо, будут раскрывать в дальнейшем. В первой серии так я вообще такая баба-стерва (смеется). Друзья, которые знают меня на протяжении многих лет, говорят: «Хапугина, вот ты что на экране, что в жизни». Потом, я очень люблю в речь свою вставлять всякие стишочки, словечки. И это показали: «Лелик-болик, все пропало!», «У нас закон курятника: заклюй ближнего, насри на нижнего», «Все, что вы говорите мне вслед, слышит моя жопа, а ей все равно». И мне все говорили: «Хапугина, мы именно за это тебя и обожаем», а преподнесено все это было, как будто я какая-то хабалка. Ближние мне говорят: «Хапугина, без тебя на проекте было бы скучно».

– Расскажите о ведущей Яне Трояновой. Помогала она кому-то?

– Яна соблюдала нейтралитет, потому что это в рамках ведущей. Но постоянно говорила: «Блин, вот чем ближе к финалу, тем ведь больше я вас всех люблю. Ну нельзя ведь так, и я себя за это ругаю». Она за каждым следила, проникалась его историей. Каждую потерю потом переносила уже тяжело. Она харизматичная, волевая, она очень простая и открыто говорит о своих минусах и плюсах. Говорит: «Да, я сидела на стакане. Да, я в своей жизни все потеряла, все. Но я же осталась жить, даже тогда, когда похоронила своего сына». Об этом она рассказывает с болью в голосе, но не скрывает, что это в ее жизни было. Она любит правдивых людей, любит, когда люди признают свои ошибки. Где надо – она пожалеет, где надо – даст волшебного пенделя. И так даст, что будешь лететь, свистеть и кувыркаться. Она разная. Мы с ней беседовали тет-а-тет, это не показано в эфире. Я ей рассказывала о своих двух разводах, и она даже плакала: «Хапугина, тебе-то за что так прилетело?» Конечно, ей нравилась моя фамилия, вот это вот: «ХАПУГИНА!» –постоянно.

– Как вы относитесь к тем комментариям, которые про вас пишут?

– Не важно, что пишут в комментариях. Да, я их читаю, некоторые из них меня прям смешат: «Ей 48 лет, она крепко сидит на стакане». Где этот человек? Я прям найти хочу этого человека, он меня прям зацепил (смеется), лично хочу с этим человеком познакомиться. А есть комментарии, в которых пишут: «Я ненавижу Хапугину!» И у меня вопрос к таким людям: вы вообще адекватные? Как можно такое писать о незнакомом вам человеке? Видимо, люди это пишут через призму своего восприятия, кто-то не может говорить о каких-то вещах открыто, а я говорю, и им это не нравится. Я разносторонний человек, могу поговорить на любую тему: от политики до наркомании, и не вижу ничего в этом зазорного. Некоторые пишут: «Хапугина физически слаба», да, это так, я физически слаба, а разве это важно? Вообще, проект «Последний герой» – это социальный эксперимент, и нужно ужиться в племени, и мне не нужна была для этого физическая сила. Я была такой, какая я есть. Потом, комментарии такого характера: «Да я бы там смог так-то». Ребят, вы посылаете анкету, и если вы не прошли, значит, вы не интересны. И самое интересное, что обсуждают в основном только меня. После первой серии я вообще думала – меня сожгут на костре. Что бы я ни сделала, я всегда буду антигероем. Про Мишу тоже пишут, что вот он такой самовлюбленный. Нет, он – простой, да, ухаживает за собой, но зато как любит свою жену! И поступки у него мужские. Взять, вот, например, Птаху, который говорит, что любит только свою маму, жену и дочь, а остальные – все твари и существа. И считает, что все человечество – это «оно». Птаха, «оно» – это ты! Благодаря Мише я увидела другого мужчину, который уважает женщину, и я ему за это благодарна.

– Кому бы вы отдали победу?

– Я б себе оставила, я нескромная девочка. Но вот так вот если разобраться, то достойнейший – это Игорь Жук. А Димка – он очень много одеяла тянет на себя. Он приехал однажды в «Племя звезд» и стал рассказывать, какие мы, что у нас есть деньги и что нам ничего не надо, а вот ему квартира в Москве бы не помешала. Его показывают, что он строит то, делает то. Но мне он лично опротивел после того, как я увидела, что он стал рассказывать другому племени. На острове я этого не знала, и надо было Диму убрать раньше, тогда игра бы сложилась по-другому.

– Проснулись ли вы знаменитой?

– Нет, я не проснулась знаменитой, я непубличный, скромный человек. Я даже на проекте сказала Яне, что если бы была возможность вот эту всю популярность, которая сейчас свалится на меня, обменять на то, чтобы закрыть ипотеку и съездить с детьми в Париж, я бы обменяла. И с удовольствием закрыла бы все социальные сети, не нужно мне все это. Если бы от популярности меня бы кто-то пригласил, например, работать на радио, тогда я бы еще поняла эту возможность. Или предложение вести какую-нибудь рубрику «готовим вкусно» или «прогноз погоды», там, где можно шутить и дарить позитив, тогда бы я поняла. На улице иногда сфоткаться, записать поздравление кому-то на телефон. Мне очень много пишут подростки и дети, видимо, им я как-то зашла. Пишут «Какая вы позитивная», или «Ой, а вы так выражаетесь». Потом, когда я забирала Никиту с кадетки, он говорит: «Мам, нам по географии задали написать сочинение про известного человека, так Виталик из моего класса написал про тебя». В магазине стою, дети родителей тыкают: «Мам, пап, это ведь Хапугина из телевизора». Родителям неудобно, а я говорю: «Давай сфотографируемся», они радуются. Не ожидала, что Екатеринбург меня поддержит, в парке Маяковского открывали факел проекта.

– Что вам дал остров?

– Произошла переоценка ценностей. Я поняла, что я очень счастливый человек. Оказывается, человеку для жизни нужно мало. Во-первых, чтобы была семья, которая тебя любит и воспринимает таким, какой ты есть. Во-вторых, когда живы твои родители, у меня прабабушка ещё жива, дети здоровы. Да, есть ипотека, да, есть мелкие кредиты, но это настолько всё мелочно. Нужно ценить то, что имеешь здесь и сейчас. Человеку нужно мало: еда, сон, на Филиппинах вон даже коммуналку платить не надо, туалетную бумагу покупать не надо – лопушок тебе в помощь. Все остальное – это наша избалованность: помягче постель, повкуснее еду.

Смотрите «Последний герой. Зрители против звезд» по субботам в 19:00 на ТВ-3.