Евгений Касимов: «В Заксобрании мы будем работать с людьми, настроенными на конструктив»

JustMedia.Ru продолжает серию интервью с новоиспеченными депутатами свердловского Заксобрания. Сегодняшним нашим собеседником стал, пожалуй, самый творческий депутат — писатель и журналист Евгений Касимов.

—Евгений Петрович, давайте начнем с небольшой биографической справки. Как получилось, что писатель Касимов стал депутатом?

—Я окончил Литературный институт имени Горького. В начале 1990-х начал публиковаться, последние 20 лет активно занимался журналистикой. Работал на радио, на телевидении, в газете «Вечерние ведомости», потом в «Городских курантах» шесть лет был главным редактором. В это время я и стал депутатом городской Думы. Журналист ведь осуществляет связь между обществом и властью. И городская Дума, представляющая непосредственно городское сообщество, служит проводником между народом и властью. Я семь работал в комиссии по культуре, занимался тем, что я хорошо знаю изнутри. Поэтому ничего странного в том, что я стал депутатом, нету.

—А почему решили избираться в Заксобрание? Стало тесно в кресле депутата гордумы?

—Нет. Мне сделали предложение, и я подумал, почему бы и нет? Это ведь новый жизненный и профессиональный опыт, который можно использовать во благо общества. 

—С чем вы идете в Заксобрание? Есть какие-то инициативы, идеи законопроектов?

—Депутаты должны не только разрабатывать и принимать новые законы, но еще и следить за исполнением уже принятых. Что касается меня, то хотел бы заниматься тем, чем всегда занимаюсь — культурной политикой. Я работал в журналистике, в литературе, много писал для театров и кино, составлял, редактировал и издавал книги, альманахи. Участвовал во многих культурных проектах как автор, как организатор, как культуртрегер. Это моя жизнь. Хотелось бы в этом же направлении работать и в Заксобрании. А возможностей отстаивать культурные запросы общества там гораздо больше. У нас до сих пор относятся достаточно несерьезно к таким вещам, как культура, считают ее каким-то довеском к нашей не простой жизни. Типа, «сделайте нам красиво», после трудового дня. И как-то незаметно массовая культура — с ее суррогатами и симулякрами — заполонило все пространство вокруг. Если власть не изменит своего отношения к культуре, которая определяет сознание, у нас будут большие проблемы. Культура — вещь фундаментальная, это не надстройка, как ее пренебрежительно называют. Она — краеугольный камень нашего бытия. И мы до сих пор тяготеем к традиционной культуре, хотя за последние сто лет она изрядно истончилась и захирела. Но если мы отмахнемся от нее вовсе, то, не набрав цивилизационной мощи, как западные страны, мы окажемся не просто страной третьего мира, мы задохнемся и вообще можем исчезнуть. Необходимо принимать решительные меры по спасению культуры, по ее укреплению и развитию. Иначе — кин-дза-дза! Побежим, задрав штаны, за Голливудом — и наш кинематограф окончательно превратится в захудалый филиал Голливуда. А литература превратится (да уже превратилась!) в территорию, где сплошные коэльи и бегбедеры. Мы сами отказываемся от колоссального наследия, ссылаясь на то, что время традиционной культуры закончилось. Я буду этому сопротивляться. Работа в комитетах по культуре разных уровней — городской думы, областной, государственной — не сводится к распределению бюджета. Нужны интересные проекты, разработка стратегии, которая учитывает и развитие современного искусства, и сохранение традиционной культуры. Они не должны противостоять друг другу, они должны быть увязаны. Иначе мы добьем национальный менталитет и превратимся в диких космополитов, для которых вся культура будет сводиться к трем китам — гамбургер, блокбастер и бестселлер. Современная культура, к сожалению, мало что прибавляет к уже созданному. Что наработали наши писатели за последние двадцать лет? «Маловато будет»,— как говорил один персонаж из мультика. Или как говорил Иосиф Бродский, прочитав Лимонова, «старик, это уже все было». Есть очень важные вопросы, которые нужно доносить до законодателей. Культурное строительство — это не строительство очередного дома культуры. Хотя многие политики это именно так и понимают.

—Я слышал, вам уже предложили место в комитете.

—У нас это немножко по-другому происходит. Мне сделали предложение выбрать комитет. Так как я вхожу во фракцию КПРФ, мы обсуждаем этот вопрос во фракции.

—Если войдете в комитет, то это будет комитет по культуре?

—Думаю, да. Везде нужны профессионалы. Ну что я буду сидеть в промышленном комитете? Я не промышленник. Хотя могу, конечно, какие-то вопросы изучать и при помощи здравого смысла постигать. Но хочется все-таки работать там, где ты являешься специалистом.

—В гордуме вы были еще в комиссии по социальной политике…

—Да, у нас можно было занимать должности в двух комиссиях, а в Заксобрании — только в одном комитете. Комитет по социальной политике, кстати, занимается и культурой. Еще я бы с удовольствием работал в комитете по местному самоуправлению. Местное самоуправление надо развивать. Кстати, когда мы создавали комиссии в гордуме, я настоял, чтобы культуру запихнули в комиссию по местному самоуправлению. Мне казалось это логичным. И комиссия в таком виде существует до сих пор. В другой комиссии культура бы потерялась, она бы просто стояла через запятую. А здесь она на серьезных позициях.

—К слову о КПРФ. Ваш переход под красный флаг для многих оказался неожиданным.

—Почему неожиданным? Решение вызревало довольно долго и было осмысленным. Последние два года я много читал. Лукача, Эриха Фромма, Юргена Хабермаса, Вальтера Беньямина, Зигфрида Кракауэра и других (их еще называют неомарксистами), интересовался серьезными социальными исследованиями, экономическими. И я думаю, что социализм — это единственный перспективный проект, за ним будущее. Европейские страны на самом деле давно к этому пришли. Вся Европа — это социалистические государства, просто одни больше, другие меньше. Северные страны, Норвегия, Швеция, Финляндия практически построили социализм. То же самое происходит во Франции. В Америке социальные реформы меняют не только лицо государства, но и его сущность. Капитализм, безусловно, может существовать как одна из форм хозяйствования, но не как бытийный уклад. Он исчерпает себя очень быстро. Можно брать что-то из капитализма, но при этом нельзя отказываться от социализма. Помните теорию конвергенции Сахарова? Ну, вот, появился у нас капитализм, рынок — и что? Больше самолетов стали строить? Жить стали лучше? Дело ведь не количестве колбасы на витринах, а в чем-то другом, о чем у нас стали стыдливо умалчивать: в душевной нищете и постепенном утрачивании гуманитарной сущности человека. Если сравнить, что мы потеряли и приобрели, то потери сильно перевешивают. Мы теряем наше образование, здравоохранение. И самое главное — мы отказываемся искать глубокий смысл жизни, сводя его к приобретению комфорта и личного благополучия. Т.е. «несемся к пропасти, закрывая лицо экраном». Сейчас есть уникальный шанс при помощи реформ изменить жизнь.

—Вы — новичок в партии. Вступили накануне выборов. И сразу получили мандат. Есть мнение, что это было вашим условием при вступлении.

—Никаких условий не было. Был сознательный выбор. Он родился не в один день. Это не политический расчет и технологии, это очень личное. Идеи подлинного социализма берут верх. Мне друзья часто говорят: «Ты же понимаешь, Жень, что социализм — это утопия». А я отвечаю, что лучше строить утопию, чем антиутопию, которая у нас за окном высится и растет все выше. Как вавилонская башня. Я не хочу служить в Министерстве Правды. Не хочу жить в оруэлловском пространстве 1984 года. СМИ рассматриваются сегодня только как инструмент влияния. И часто эти инструменты напоминают набор хирургических крючков, которыми копаются у вас в мозгу. Так что пора вспомнить замечательный лозунг: «Но пасаран!» («Они не пройдут!»)

—Как вы оцениваете расстановку сил в новом Заксобрании?

—Надо посмотреть. Пока только знаю, что там будут сидеть 29 единороссов, 9 справедливороссов, 8 коммунистов, 4 ЛДПРовца… Четыре фракции, но люди-то разные.

—Есть мнение, что в Заксобрании усилилось городское лобби.

—Все время формируются эти мнения, такой конспирологический кунштюк. На самом деле все немножко не так. В Екатеринбурге живет треть населения области, а значит, в пропорциональном отношении треть депутатов обязательно будет городскими. Чьи интересы они должны отстаивать? Конечно, горожан, ведь они их выбирали.

—Как думаете, могут ли депутаты-единороссы принимать невыгодные для партии, но выгодные для города решения?

—Партия декларирует себя, как политическая сила, готовая улучшить жизнь. Если они будут, ссылаясь на установки партии, что-то делать, а жизнь при этом будет ухудшаться, то ничего хорошего из этого не будет. В итоге они все равно будут вынуждены считаться с запросами городского сообщества.

—Но есть же еще область.

—А никто и не говорит, что городские депутаты будут радеть только за город. Безусловно, нужно вырабатывать законы, которые будут работать на всю область. Но интересы области нужно учитывать не в ущерб интересам Екатеринбурга. Нужно всегда взвешивать, что мы теряем, приобретая что-то другое. Нельзя принимать законы, улучшающие жизнь в глубинке, но ухудшающие жизнь в городе. И наоборот! Мы — промышленный край, у нас в сельском хозяйстве занято всего несколько процентов населения. Если мы городскую жизнь будем приравнивать к сельской, это будет неправильно. Вот мы бились за то, чтобы сохранить городское здравоохранение, чтобы область делегировала городу полномочия. По федеральному закону мы передали все полномочия области. Но в законе есть пункт, который позволяет субъекту вернуть их городу. И их вернули! Мне кажется, это правильно. Потому что это дополнительные бюджетные вливания. Теперь город на законных основаниях может выделять на здравоохранение дополнительные средства из городского бюджета на закупку оборудования, ремонт, строительство и так далее.

—Но зато теперь в проекте областного бюджета на следующий год на городское здравоохранение выделено немного средств.

—Очень мало, совершенно верно. Но это вопросы к областному министру.

—А не могло получиться так, что если бы область сохранила полномочия, то сейчас денег было бы больше?

—Не больше, а гораздо меньше. И мы бы полностью зависели от минздрава. А они делом доказали свою некомпетентность. Это же не голословные утверждения. Ситуация с льготными лекарствами весной этого года чуть до бунта не довела. Кто за это несет ответственность? Минздрав. И какие уроки они извлекли? Никаких. Сейчас идет федеральная программа модернизации здравоохранения, у нас она проваливается. Государство дало деньги, а у нас их не могут освоить. А если осваивают, то как-то криво. Доходит до абсурда: навязывают оборудование, которое совершенно не нужно больнице. Как так можно? Я считаю, давно пора прекратить войны города и области. Екатеринбург — не область, что ли? Это противостояние длится уже давно, но область должна понять, что Екатеринбург — это центр региона, это третья часть жителей Свердловской области.

—Вы уже изучали новый состав думы?

—Нет, только посмотрел. Еще не со всеми познакомился.

—А с кем вы готовы объединяться, чтобы отстаивать нужные решения, интересы?

—Я думаю, такие люди есть везде — и в «Единой России», и в ЛДПР, и в «Справедливой России», и в Компартии. Мне пока сложно назвать конкретных людей. Нужно познакомиться и посмотреть, кто в каком направлении будет работать. Я точно знаю, что буду работать с Нафиком Фамиевым, потому что мы и в гордуме с ним работали, входили в одну комиссию, у нас кабинеты были рядом. Мне главное понять, кто у нас единомышленники по стратегии. Стратегия должна объединить разных людей с разными политическими убеждениями, но настроенных на конструктивную работу.

—А как вы оцениваете кандидатуру Бабушкиной на пост спикера? Кого бы вы предложили на этот пост?

—Пока предлагают нам…

—Хорошо, кого хотели бы видеть на этом месте?

—Сейчас идут консультации. Мы встречаемся, обсуждаем, есть очень много вопросов. Но пока мы в стадии обсуждения. Во вторник будет первое заседание, и вопрос по председателю Заксобрания решится.

—Поддержите Бабушкину?

—Я сейчас не могу ничего сказать. Мы обсуждаем. Нам сегодня только сказали, что планируется выдвижение на пост председателя Законодательного собрания Бабушкиной Людмилы Валентиновны (интервью Евгений Касимов давал в четверг, 15 декабря — прим. ред.). Она — хороший человек, давно работает, очень опытный политик. Но, кажется, есть еще какие-то предложения.

—Выборы прошли 4 декабря, а первое заседание назначено аж на 20 декабря. Формально связано с тем, что отсутствует Мишарин…

—Не только. По-моему, первое заседание по закону вообще назначается через 23 дня после выборов.

—Не считаете, что специально затягивают, чтобы не предлагали поправки в бюджет? Чтобы не было другого выхода, кроме как принять бюджет?

—Выход есть всегда. Бюджет можно принять и в январе, такие случаи уже были. Другое дело, что это нежелательно. Не думаю, что мы так просто его примем. Конечно, существуют определенные технологии управления такими процессами, но мне кажется, время таких технологий уходит в прошлое. Сейчас больше открытости возникает, появляется диалог, честность в отношениях и в словах. Будем надеяться, что это коснется и власти.