Медовая наливка для Пореченкова и стул, на котором сидел Распутин. Чем удивляет россиян частный музей из глубинки. СПЕЦПРОЕКТ

В ирбитском музее, стилизованном под избу, пекут блины и готовят с детьми кашу из топора.

Блины и суп из русской печи в светлой горнице — с этого началось знакомство JustMedia c Ирбитским музеем народного быта, который четыре года назад открыл депутат местной думы, меценат Михаил Смердов. Мы уже рассказывали про его коллекцию самоваров — третью по величине в России. И как театр начинается с вешалки, так и этот музей начался с самовара. Позже к нему добавились утюги, прялки, деревенская утварь, гармошки, а еще десятки швейных машин и сотни фотоаппаратов, включая дореволюционные с деревянным корпусом. Сегодня музей занимает три помещения, однако Михаил Смердов уверен, что его вещей хватит на 100 залов. А главная мечта коллекционера — создать этнодеревню с домиками мастеров, в которых будут ковать железо, заниматься ткачеством и делать валенки.

Стул Распутина и престижное пианино

Тяга к коллекционированию у Михаила Смердова появилась сама собой. Люди, жившие в деревнях, никогда не избавлялись от старых вещей. Вот и наш герой, появившийся на свет в ирбитской деревне Косари, хранил нажитое его предками имущество, которое со временем превратилось в музейное достояние.

На входе в основной зал стоит деревянный мишка в человеческий рост. Это символ Ирбитской ярмарки. Гости активно натирают косолапому нос, загадывая желание, и кидают монетки на разнос, который он держит в лапах. Говорят, загаданное сбывается. Проверим. Тяну к мишке руку.

Тут же расположилась коллекция самоваров, утюгов и мебели. Есть даже стул, на котором сидел Григорий Распутин. Говорят, что этот экспонат в музей привезли из Туринской Слободы. Распутин во время пеших прогулок останавливался у местного купца и сидел на этом стуле.

Здесь же можно увидеть пианино, которое пользовалось особой популярностью у ирбитчан в конце XIX века.

«В то время было престижно иметь у себя дома этот инструмент. В досоветское время в Ирбите проживало от трех до пяти тысяч человек. В 1916 году в нашем городе было 400 таких пианино, но только 20 из них были настроены, остальные стояли для престижа. Повыпендриваться ирбитчанин, видимо, любил»,— рассказывает директор музея Татьяна Коновалова.

Медовая наливочка для министров и Пореченкова

Переходим в зал, стилизованный под горницу. Его главное достояние — русская печь, в которой молодая красавица печет для гостей блины и варит суп. А когда в музей приходят группы детей, их учат варить кашу из топора, и даже те, кто ее не любит, просят здесь добавки. Еще одна гордость музейщиков — более 40 образовательных программ, по которым дошколята и школьники учат историю предметов и родного края.

В горнице за длинными деревянными столами гостей потчуют наливочкой, которую ставит сам Михаил Смердов по особому рецепту, унаследованному от отца.

«Отец всегда держал пчел. У нас все наливочки были на меду. Как-то к нам приезжал президент Всемирной Федерации ассоциаций, центров и клубов по делам ЮНЕСКО Джордж Крисофидес. Ему наливка очень понравилась»,— вспоминает владелец музея.

Здесь уже побывали все уральские випы, включая правительство области, были гости из Москвы и Самары. Не мог не зайти на блины и актер Михаил Пореченков, который приезжал в Ирбит на съемки документального фильма из цикла развлекательно-познавательных программ «Моя жизнь сделана в России» и рассказывал историю об ирбитском мотоцикле.

В год музей посещают порядка 12 тысяч людей. Однако, по словам, работников, самим ирбитчанам он не интересен, разве что детям. Посетители главным образом приезжают из Тюмени, Екатеринбурга, Каменска-Уральского.

Легендарная швейная машинка и грамота от генерала Деревянко

Еще один местный обитатель — рыжий кот, нареченный работниками музея Василий Михайлович. Он то норовит забраться на стол, то нежится в русской кровати, развалившись на подушках, именуемых в простонародье «думочками». Под носом у Василия Михайловича женский угол с маслобойкой, кофемолкой, банкой из-под бахчисарайского компота, терки для картофеля и берестяным лукошком, в котором молоко не скисало до 20 дней.

А гордостью этого зала является легендарная швейная машина немецкой марки Singer, которую отец Михаила Смердова получил после окончания войны в награду за труд.

«Он был портным, ушел на фронт, после второго ранения лежал в госпитале. Однажды мимо проходил офицер, спрашивал, кто умеет шить. Отец предложил свои услуги. Так он стал отшивать генералам одежду в конце войны. За свою работу был награжден этой машинкой, но вывозить ее простому рядовому было нельзя. На первой станции сняли бы с поезда и расстреляли без суда и следствия. Однако при отце была охранная грамота, которая говорила, что машинку он получил в личную собственность за свой доблестный труд, а подпись под ней поставил гвардии генерал-лейтенант Деревянко, тот самый, который в 1945 году подписал от Советского Союза акт капитуляции Японии»,— рассказывает Михаил Смердов.

Мечты об этнодеревне

Еще один зал посвящен ткачеству. Здесь можно найти дореволюционные подзоры, расшитые кафтаны, прялки со всей России и ткацкий станок. Все это было у любой уважающей себя хозяйки.

В этнозал можно попасть по винтовой лестнице каслинского литья. Здесь рассказывается история финно-угров и хранятся предметы тысячелетней давности. Ребятишки, которые приходят в музей, любят полюбоваться на чучела животных и забраться в чум, который установлен посреди зала.

Выходим во двор. На морозе хранятся деревенские инструменты, в том числе косы и грабли, шерстобитная машина, которая находится в рабочем состоянии, плуг.

Михаил Смердов признается, что хотел бы создать этнодеревню, где всем этим предметам найдется применение. Вот только администрация города его увлечения не разделяет и выставляет неподъемный ценник на землю, которую хотел выкупить коллекционер.