Игорь Шутов: возвращение в криминальные 1990-е нам не грозит

Свердловский уголовный розыск традиционно считается одним из самых результативных подразделений в стране. И в новый, 2011-й, год сыщики управления уголовного розыска ГУВД по Свердловской области вступили с хорошими показателями — процент раскрываемости преступлений общеуголовной направленности вырос на 5,6%, в том числе тяжких и особо тяжких — на 4,6%.; общее количество преступлений по линии службы криминальной милиции сократилось на 18,6%.

Заслуги свердловских сыщиков не остались незамеченными и в МВД России. Так, фото начальника управления угрозыска ГУВД по Свердловской области полковника милиции Игоря Шутова помещено на Доску почета в МВД РФ. Такое решение принято руководителем департамента уголовного розыска МВД генерал-лейтенантом милиции Михаилом Никитиным в связи с высокими результатами в борьбе с преступностью, достигнутыми сотрудниками свердловского угрозыска в 2010 году.

О том, что кроется за этой стандартной формулировкой, с чем и с кем пришлось столкнуться свердловским сыщикам в 2010 году, начальник управления уголовного розыска ГУВД области Игорь Шутов рассказал в беседе с JustMedia.Ru.

—Игорь Васильевич, статистика показывает, что после многих лет подъема преступность в Свердловской области пошла на спад…

—Количество преступлений, действительно, сократилось. К примеру, убийств стало меньше на 18,1% (537 в 2010-м против 656 в 2009-м), фактов причинения тяжкого вреда здоровью с летальным исходом — на 13,1% (1539 против 1770), разбоев — на 22,5% (780 против 1006), грабежей — на 31,2% (4071 против 5913).

—Но работы у милиционеров, и в частности, сотрудников уголовного розыска, наверное, вряд ли уменьшилось?

—К сожалению, хотя снижение идет практически по всем направлениям, криминальная активность при этом не уменьшилась. Связано это с тем, что сейчас освобождаются из мест лишения свободы те беспредельщики, которые были осуждены в 1990-е годы. За прошлый год у нас значительно увеличилось количество выявленных преступлений по статье «Бандитизм». В области начали действовать «бригады», хорошо вооруженные, с автотранспортом, которые совершают разбойные нападения на ювелирные салоны, отделения Сбербанка, магазины, частные домовладения. В Нижнем Тагиле, например, была такая группа Нарыжного. Сначала они похитили пистолет у милиционера вневедомственной охраны, пробили ему голову. Дополнительно вооружились парой обрезов. Совершили три нападения на ювелирный салон и магазин мехов. Закончилась их эпопея при нападении на бухгалтера предприятия «Тагилагрохим», подразделения НТМК, когда они попытались похитить зарплату рабочих.

Аналогичное разбойное нападение было совершено другой группой на отделение Сбербанка в Первоуральске. Была еще группа Дамащенко—Коптелов—Хасанов. Совершили убийство «обналичника», взяли 3,5 миллиона. В Полевском взяли группу Баратова — они оказались причастны к четырем преступлениям, в том числе нападениям на домовладения, коттеджи. Вырезали целую семью — из-за денег и драгоценностей.

Еще одна их любимая «тема» — налеты на цыганских наркобаронов. Нападают на коттеджи, выносят деньги и золото. Естественно, что сами цыгане в милицию не заявляют, а когда такие факты всплывают, машут руками — мол, ничего такого не было, какое нападение?

Такого — когда врываются вооруженные, в масках, со стрельбой — у нас в области не было уже очень давно. Но в последние год-полтора эти «бригады» активизировались.

—Но возвращение к 1990-м нам не грозит?

—Уверен, что нет.

—Если судить по сводкам, в Свердловской области существует и другая напасть — практически каждый день убийства на бытовой почве, причем в основном родственники убивают родственников. В чем причина?

—Общая нервозность здорово выросла. Есть у нас случаи, когда родственники друг друга «заказывали» — и не из-за какой-то большой материальной выгоды, просто от неожиданно вспыхнувшей неприязни. Или вот двое, тоже родственники, украли снегоход. Так и не смогли решить, что с ним дальше делать, поссорились. В результате один — труп, другой в состоянии комы оказался в больнице.

Как правило, это преступления, совершенные на бытовой почве в состоянии алкогольного опьянения. И в плане раскрытия они не представляют сложности: здесь все на поверхности — мотив, орудие убийства и сам убийца, который в конце концов несет заслуженное наказание. Гораздо страшнее была та волна заказных убийств и беспредела, которую наша область пережила в 1990 годы. И, как я уже говорил, многие из того времени сейчас возвращаются. Никакая ресоциализация им не поможет. Ресоциализация — это для тех, кто ушел в тюрьму из семьи и вернулся в семью, так называемые «кухонные бойцы». А эти персонажи ничего тяжелее ножа за всю жизнь в руках не держали. И в связи с этим возрастает жестокость преступлений, хотя общее их количество снижается. Растет число нападений с применением оружия, в том числе огнестрельного. И совершают их, как показывает анализ обстановки, организованные устойчивые группы с криминальным опытом.

—Разве профилактические меры по изъятию оружия у населения, такие, как добровольная его сдача за вознаграждение, не приносят результатов?

—Приносят. Но сколько точно орудия на руках у населения — никто точно сказать не может. Конечно, ведется учет владельцев гражданского оружия, но многие из них, к примеру, не проживают по месту регистрации, а это затрудняет их проверки. Кроме того, до последнего времени травматика продавалась свободно. А тот же «Макарыч» достаточно легко и быстро переделать в боевой пистолет.

—Вы поддерживаете запрет на свободную продажу травматического оружия?

—Безусловно, поддерживаю. Человек, даже если он носит пистолет, все равно ничего не сможет противопоставить преступнику, если он не подготовлен к нападению. Даже не успеет пистолет достать. В результате и сам пострадает, и оружия лишится. К тому же наличие оружия на руках при нынешней повышенной нервозности в обществе создает дополнительную опасность. У нас ведь менталитет не англосаксонский, решать свои споры в суде никто не будет, сразу достанут пистолеты и будут палить. Таких примеров в последнее время масса.

—С чем еще пришлось особенно активно бороться в прошлом году вашему ведомству?

—У нас по-прежнему сохраняется достаточно большое количество краж. Группа выходцев с Северного Кавказа промышляла, например, — на первых этажах домов, где были установлены стеклопакеты с пластиковыми окнами, выбивали тягу и спокойно проникали внутрь. Интересно, что в кражах гораздо чаще стали участвовать женщины. Они, так сказать, проводят воровскую разведку. Правда, они же и самое слабое звено в воровских группах — очень легко признаются во всем.

Снизилось количество краж автомобилей, но, к сожалению, так до конца пока не удалось нейтрализовать каналы легализации похищенного автотранспорта. Нами раскрывается пятая часть краж и угонов, это немного, однако в целом по стране процент раскрываемости в Свердловской области один из самых высоких.

Никак не решится проблема с телефонными мошенниками, несмотря на то что сотни раз и мы предупреждали население, и СМИ. Все равно находится немало граждан, которые клюют на удочку мошенников. Надо сказать, что там тоже неплохие психологи сидят. Был один мошенник — на его счету более ста преступных эпизодов. Сам он сидел в исправительной колонии в Новосибирской области. Специально ему газеты с частными объявлениями привозили, по ним выбирал жертву. В Тобольске была группа, которая просто купила базу данных городских телефонов и названивала пенсионерам. Один из десяти человек все равно клюнет.

Или так называемые колл-центры по распространению БАДов. На счету только одной группы — 200 эпизодов. Некоторые из потерпевших по 150 тысяч рублей оставляли там. У них в офисе висела схема с отображением алгоритма беседы. Некоторым пенсионерам они в прямом смысле диктовали, что и в каком порядке делать — идти на почту, переводить деньги, чтобы получить мифическую доплату к пенсии. Потом на допросах смотришь — вроде девчонки, которые там работали, все приличные. Но обирали-то стариков, которые деньги себе на похороны копили… Организаторы сделали бизнес с размахом — офисы действовали в Екатеринбурге, Челябинске, Самаре и Москве, в каждом работали около пятнадцати человек.

—Преступники, понятно, тоже идут в ногу со временем… С каким-то новыми ухищрениями сталкивались?

—Если брать, например, наркобизнес, то способы маскировки при перевозке наркотиков стали изощреннее. Изъяли крупную партию героина — 250 килограммов. Так его перевозили растворенным в дизтопливе.

Из-за большого риска при транспортировке наркотиков возрастает их стоимость, потому на севере области и в бедных городах большое распространение получил дезоморфин. Варят его в домашних условиях. На бензине выпаривают кодеиновые препараты, но смесь эта очень неустойчивая — часто взрывается, отчего и квартиры горят.

—Что бы вы назвали несомненным успехом свердловских сыщиков в прошедшем 2010-м?

—В прошлом году мы раскрыли серию преступлений против детей, совершенных с особой жестокостью. Три убийства, все с сексуальным подтекстом, — в Реже и Талице. Как говорят врачи в таких случаях — у людей просто крышу сносит. Задержать удалось всех троих.

При содействии пресс-службы ГУВД по Свердловской области.