Владимир Познер: «Путин хочет попасть в историю. Не вляпаться, а попасть»

Владимир Познер приехал в Екатеринбург в конце прошлой недели. У телеведущего тур по городам Росси с презентацией новой «старой» книги «Прощание с иллюзиями», которая была написана в конце 80-х годов прошлого века, но переведена на русский язык только сейчас.

О том, что Познеру не обязательно задавать вопросы, чтобы послушать интересные мысли, знает каждый, кто хоть раз смотрел его передачи. Поэтому мы даем слово самому мастеру.

Об иллюзиях

У многих людей есть иллюзии. По поводу того же господина Путина. Многие люди не хотят расставаться со своими иллюзиями. Как правило, они позитивные, а не вера во что-то плохое. Признаваться себе, что это заблуждение, не так приятно. Если посмотреть, как люди голосовали в этом году и сравнить с тем, как они голосовали раньше, то можно заметить определенное разочарование. В Москве — 47 процентов. Впервые Путин набирает меньше 50 процентов. И вообще, в больших городах, в том числе и в вашем, его популярность не такая, как была в 2004 году. В 2008 он и не баллотировался, и баллотировался — потому что, голосуя за Медведева, мы выбирали того, кого выбрал Путин. Тогда Медведев набрал 70 процентов. В 2004 году Путин набрал 71 процент. А в этом году, по официальным данным, 64 процента. Это заметно меньше. Так что разочарование есть. Ну, а какие у кого иллюзии, тут уж очень индивидуально.

О Путине

Российская конституция не запрещает третий срок. В ней четко написано, что человек может быть президентом не более двух раз подряд. Убрать бы слово «подряд», было бы совсем хорошо. Но слово не убрано. Это значит, что человек может быть президентом хоть восемь раз. Довольно смешно, но тем не менее. Во многих странах лидер может править сколько угодно. Например, Франция. Там можно быть президентом столько, сколько хочется. И ничего страшного. В Англии, где нет президента, но есть премьер-министр, он может избираться сколько угодно. Маргарет Тетчер была премьером очень долго. Не всюду есть эти ограничения.
Мне не нравится, как это произошло в России. Когда после двух сроков мне сообщают, что президент предлагает проголосовать за того-то, и из-за чувства доверия к президенту народ голосует за его преемника, не зная его совершенно. Так вот, Дмитрия Медведева в 2008 году никто не знал. Но выбрали. А дальше возникает вопрос: «А что будет через четыре года»? И они вдвоем нам говорят: «Мы еще не знаем, мы думаем». А потом 24 сентября на голубом глазу нам говорят: «А мы с самого начала решили, что Владимир Владимирович вернется». Вот тут-то возникает вопрос: «Мы кто вообще, быдло что ли»? Нас не спрашивают. Выбирай – не выбирай. Они решили, да еще нам рассказывали сказки, что они думают. Вот это мне не нравится. Да и большинству не понравилось. Кстати, все демонстрации, митинги, акции протеста в значительной степени были связаны с этим, даже больше, чем с выборами в Государственную Думу. Это совершенно определенно.

А то, что Путина поддерживает пока еще большинство, думаю, это бесспорно. И понятно, кто поддерживает. Разбор материалов показывает, что за Путина безусловное большинство старше 55 лет, без высшего образования, с низким достатком, женщины (видимо очень нравится) и малые города и деревни. Вот поддержка Путина. Против него так называемый средний класс — высшее образование, хорошо обеспеченные, идущие вверх и молодые. Динамика понятна — средний класс будет расти. Что будет через шесть лет, никто не знает. Никогда еще в истории россияне не жили так хорошо, как сейчас. Они никогда не имели столько денег, материальных благ, такого количества автомобилей, товаров, еду. А люди голосуют, прежде всего, своим карманом. Но как только человек это имеет, не думает о том, где завтра взять кусочек хлеба, он начинает оглядываться. Тут-то и возникает критика. Не по поводу денег, а по поводу того, что не нравится коррупция, суды. Меняются взгляды. Так рождается гражданское общество.

О гражданском обществе

Протестные движения — вещь кардинальной важности, которая говорит об очень глубоких изменениях в обществе. То, что на самом деле под общим зонтом под лозунгом «за честные выборы» скрывались совершенно другие вещи, это ж тоже все понимали. Кто же против честных выборов? А почему тогда был другой митинг? На Поклонной. Они что, против честных выборов? Понимаем прекрасно, что речь идет о других вещах. И потом, что такое честные выборы? Это когда правильно считают? А вот скажем, равное право доступа ко всем СМИ, в том числе к федеральному каналу, это не часть честных выборов? А возможность регистрировать все партии, это не относится к честным выборам? А возможность любому кандидату от зарегистрированной партии баллотироваться? Честные выборы — это целый набор вещей, а не просто правильный подсчет, отсутствие вбросов, каруселей.

Люди, выходившие на митинги, против того, что связывают с годами власти Путина. Против ограниченных демократических возможностей, ограничений в области СМИ, роста коррупции, всесилия бюрократии. И то, что люди выходят с этим, крайне важно. Это показатель развития гражданского общества. Сейчас, конечно, выходить не будут. Следующие выборы в Думу — через пять лет. Но это не значит, что все кончилось. Посмотрим, что будет происходить в ближайшее время. В какой степени Путин услышал то, что на самом деле происходит в России? Насколько он обратил внимание на то, что в больших городах он не очень популярен? И какие он предпримет шаги? Если кто-нибудь думает, что он не понимает, это заблуждение. Он прекрасно понимает. Путин — прагматичный человек, ему до идеологии нет дела. Он будет исходить из этого. Кроме того, он хочет попасть в историю. Не вляпаться, а попасть. Чтобы через Х лет в школе учили: президент Путин то-то, то-то, то-то, а не просто сноска — был такой. Это наверняка последний его срок, тут даже говорить нечего. И он тоже это понимает. Ему все-таки 60, он не будет баллотироваться в 66 лет. В общем, вот что будет определять действия оппозиции.

О блогерах

Блогеры в России больше, чем просто блогеры. В Америке интернет сильнее развит, чем в России. Но вы спросите в Америке, знают там фамилию хоть одного блогера? Нет. Скажут: я лично читаю того-то. А вообще там блогер что, явление что ли? Оказывается, что у нас это явление. Потому что нет СМИ, которые удовлетворяли бы потребности людей. Вот тут-то и возникает блогер.

Например, Навальный. Он журналист? Нет. Все эти блогеры — не журналисты. Они часто пишут полный бред. Если федеральное телевидение было бы не таким, если бы его не власть контролировала, а если бы оно работало так, как должно работать СМИ, то роль блогеров была бы ничтожной. Все равно интересней смотреть профессионалов в живом эфире, когда никто не знает, что произойдет через секунду. Будет ли так всегда? Убежден, что нет. В конце концов все должно встать на свои места. Журналистика должна стать журналистикой, телевидение — телевидением.

О книгах

После успеха книги «Прощание с иллюзиями» мне сделали заказ, чтобы я написал сугубо журналистскую книгу о неудавшемся путче. Срочно. Я написал.

Это такая журналистская книга, ничего особенного в ней нет. Перевод ее на русский язык бессмыслен. Это не та книга, которую надо переводить. Есть еще предисловие к манифесту коммунистической партии. Когда мне предложили это сделать, я совершенно офонарел. Потому что писать предисловие  к историческому документу, это большая честь. Американцы говорят, что написал удачно. Во-первых, я знаю Маркса и Энгельса, не лично, конечно, но много читал и их, и о них. И хотя я не разделяю мнение Маркса по некоторым вопросам, но он останется в истории навсегда. Я хотел объяснить американцам, что такое коммунизм.

О языке

Я люблю языки. Я в них нахожу удовольствие. Русский мне пришлось учить, его я не знал совсем, дома мы говорили только на французском. Когда ты учишь язык, у тебя к нему определенное отношение. И мне кажется, что русский язык невероятно красивый. Я говорю на шести языках, каждый из них меня пленит. Но то, что происходит сейчас с языками, печалит. Люди стали хуже говорить. Я не знаю, кто в этом виноват. Думаю, во многом — Интернет. Способ общения в Интернете ублюдочный по отношению к языку. Уже нет знаков препинания, сплошные сокращения, использование американских слов в русском языке… «Забанить». Я долго думал, что это такое? Только потом я понял, что в английском языке есть слово «to ban» — «запрещать». Я думал, может это связано с баней? Или когда тебе пишут «плиз» — сокращенное от английского «please», «пожалуйста». А что, по-русски нельзя? Хотя бы «пжлст», если трудно написать «пожалуйста». Поразительные вещи. Язык в этом смысле стал невыразительным, плоским. Чувствуется, что многим нет дела до языка.

Был такой журналист Александр Бовин. Он был выдающимся послом СССР в Израиле, потом вернулся, дорабатывал в «Известиях». Я его как-то встретил, он был такой грузный, с рыжей бородой. Спросил, как он живет. Он посмотрел на меня и ответил: «Как мамонт. Я вымираю». Имея ввиду именно то, что не понимает, как люди пишут. Как можно так писать. В Америке то же самое происходит с английским языком, во Франции в меньшей степени, но все же происходит с французским языком. Люди разучились писать письма, эпистолярный жанр перестал существовать. Вообще. Когда читаешь старые письма, думаешь, надо же, как люди выражались. Это потеря. При этом я совершенно не склонен скулить по этому поводу. Но жалко…

Евгений КАТЫХИН, фото — Дарья КОЗИНОВА.

ФОТОрепортаж с пресс-конференции Владимира Познера смотрите здесь.