Тайны команды STENOGRAFFIA. Что происходит в знаменитом офисе за две недели до начала фестиваля

«У нас сейчас собрана команда художников на год, подобраны поверхности, какие-то согласовываются, какие-то еще нет. Разрабатываются эскизы, делается одежда и аксессуары, организационная машина несется полным ходом. Также у нас сейчас идет работа с партнерами, продумываем дополнительные интеграции и другие вещи. Во время фестиваля мы даже не так «горим», как за месяц до него. Кроме того, это именно тот месяц, когда мы работаем с волонтерами, проводятся организационные мероприятия, начинается обучение пресс-службы –  это те люди, которые помогают нам сделать фестиваль и чтобы эта машина ехала без перебоев», –  кратко рассказывает о происходящем руководитель фестиваля Анна Клец.

«Все оставались на ночь. Андрей [Колоколов – сооснователь фестиваля] даже иногда тут ночует, хоть у него дом через дорогу – настолько устаешь, что тут падаешь и все. Раньше у нас дивана не было – был только подоконник в маленькой комнате. Мы его называли полкой до Иркутска. В четыре утра просыпаешься летом, солнце бьет в лицо и уже не можешь уснуть. Но какой вид», – говорят члены команды.

«Мы занимаемся параллельными проектами в течение года, являемся командой SPEKTR – в прошлом году мы сделали роспись ТЦ МЕГА в Омске. Хоть она и коммерческая, но тоже является художественно-ценной. У нас в работе около 10 городов, и мы иногда выступаем продюсерами других фестивалей благодаря большому опыту. Например, мы продюсировали первый сезон ЧО. В основном это все происходит на стыке художественной росписи и дизайна, так как изначально на базе дизайнерского агентства – мы когда-то занимались им, чтобы зарабатывать деньги на «Стенограффию», – отмечает Анна.

«Я в тот момент занимался граффити, хотя и сейчас занимаюсь, но тогда был, как многие любят называть, в андеграунде, бомбил стены по ночам, баллоны воровал. Меня пригласили на интервью с Андреем Колоколовым и Евгением Фатеевым, а на тот момент они уже занимались фиксацией – фотографировали все то, что есть на улицах. Это был не только стрит-арт и граффити, они ездили по институтам, университетам, фотографировали парты, когда на них рисовали. Они фиксировали все искусство, которое может быть. Заливали все на сайт про стрит-арт, потом даже на базе этих фотографий в 2010-м году мы сделали книгу. Мы с ними встретились, познакомились, я весь такой бомбер, в маске, а ребятам было интересно про культуру стрит-арта и граффити. И мы с ними 3 часа разговаривали, и увидел, что действительно им это очень интересно.. Мы стали все больше встречаться, у нас был «офис» на перекрестке Мамина-Сибиряка – Малышева, просто на скамеечке. Встречались, разговаривали часами, пытались придумать, что же можно сделать интересного, и придумали «Стенограффию», - делится Константин.

«Начинали с росписи, потом взялись за графический дизайн и ворвались в него супермощно – Таисия, Андрей и Максим у нас являются призерами международных конкурсов графического дизайна. Это приносило доход, но все тратили на «Стенограффию» - это превратилось для нас в такую гонку. Думали, что фестиваль остановится в 2014 году, но этого не случилось благодаря волонтерам. Было как-то стремно говорить, что у нас опустились руки. И в момент, когда мы решили на минималках все проводить, на нас вышел партнер, с которым мы сейчас масштабировались уже на несколько городов, провели «Стенограффию» с 2015 по 2019 года сначала в семи городах, а потом выросли до 13», - подводит итог Анна Клец.

«У нас каждый раз прием на работу – это необычный процесс, потому что иногда мы себя ведем как закрытая секта, принимаем человека как в семью. У нас собеседования по 4-5 часов, на которых мы разговариваем о философии, за цель в жизни. Обычно мы отговариваем человека, чтобы он пришел сюда без иллюзий и был готов выкладываться на проект. Таким образом, фестиваль существует, потому что его делают люди, которые в него искренне верят, считают своим. Это не просто работа, а дело жизни. И найти такого человека непросто. Каждый раз для нас это большой стресс и приключение. Мы описываем все задачи, под которые нужен человек, и начинаем думать, смотреть из волонтеров, отправлять запросы, но бывали и открытые вакансии. У нас есть в команде Артем – он несколько лет был в команде волонтером, но вот мы его взяли в команду. В прошлом году он ворвался, спас, взял на себя много работы, стал ассистентом сначала, а потом полноценным членом команды», – отмечает Анна.

«Мы с Аней Клец были знакомы по другим мероприятиям, и она написала мне запрос – вдруг у тебя есть кто-то из классных волонтеров, который мог бы у нас работать  в команде, помогать на мероприятиях. Я отправляла несколько вариантов, но нужно было на полный рабочий день, решили, что не получается. В какой-то из моментов после мальчик-волонтер, который помогал на обоих мероприятиях, сказал, что я неплохо бы смотрелась в команде «Стенограффии». Я посмеялась, сказала, что вот шутки шутишь, а я как отправлю резюме, ну и отправила. Пранк зашел слишком далеко. Аня посмотрела, ей понравилось, и позвали на собеседование. Они садятся вшестером вкруг, вокруг тебя, прижимают к стеночке и задают каверзные вопросы. Все делают вид, что супер-злобные, серьезные и вообще солидные люди, а на самом деле невероятные котята», - делится Аня.

«У нас столько районов, в которые мы не выходили, и существует база поверхностей, наработанная годами – она пополняется и работает. Сейчас у нас идет развитие по двум направлениям: по одному мы насыщаем стрит-арт линию объектами для того чтобы она была наиболее плотным продуктом, и вместе с этим выходим в новые и разные районы. Несмотря на то, что нам 13 лет, есть районы, где нас еще не было», – говорит Анна Клец.

«Нужно просто комплексно к этому подходить, в том числе и закрашивать. У нас куски [уличные рисунки] висят по 5 лет просто в центре города на памятниках и никто с этим ничего не делает. Про дворы вообще ничего не говорю. Когда цикл проходит, все эти чуваки, которые вчера были бомберами, либо отсекаются и пропадают в быт, становятся клерками, либо наоборот, начинают развиваться и у них включается голова, что нельзя так делать – выступают на фестивалях, кто-то идет в дизайн, и так далее. Есть достаточно простые методы, но пока они не соблюдаются. Раньше это было, но сейчас почему-то нет. Возможно, из-за того, что был коронавирус. С того времени появилось очень много пустых мест в центре города, и у них нет собственников, например, на Ленина, 8 Марта, на помещениях, которые сдаются в аренду. Поверх рисуют, и никто с этим ничего не может сделать. Администрация должна работать с собственниками зданий пожестче. В любом случае, к следующему году все почистят и будет классно, как было раньше», - уверен художник.

«Если посмотреть на анатомию человека, ты увидишь, что у всех есть коленные чашечки…», – шутят члены команды, отвечая на вопрос о том, почему на работах фестиваля никто ничего не рисует.

«Просто выходишь на диалог, что мы тут стараемся. Лучше как раз таких людей затягивать к себе и давать возможность им делать большие и ценные работы, чтобы они развивались в художественном плане – набивали руку, опыт. Мы всегда к такому только открыты», – отмечает Анна Клец.

«На некоторых посмотришь – милый парень, а когда узнали, что пишет, оказывается, что бандит –  полгорода уничтожил. Стараемся превращать бандитов в художников», - говорит Андрей.

«До «Стенограффии» было очень мало каких-то сложных, артистических работ, было много граффити и всякого… Потом случился фестиваль, некоторую часть он забрал, и художники стали заниматься искусством. Это какое-то время существовало, и теперь вновь появились молодые, город убит граффити. Реально, для нашего поколения на памятниках архитектуры было зашкварно рисовать, а сейчас молодые красят поверх всего, не понимая того, представляет ли это какую-то ценность или нет», – отмечает Андрей Колоколов.

«Хотелось бы сделать из «Во дворе» движение, а не просто отремонтировать четыре двора за какие-то деньги. Нужно из этого получить максимальный опыт, соответственно нужно привлечь расширенную команду людей, чтобы они предложили универсальные и уникальные решения, чтобы собрать инструкцию, отдать ее людям и посмотреть, как это работает», – честно рассказывает Андрей Колоколов.

«Нужно создать условия, чтобы человек мог дешево произвести вещи, которые находятся в этой инструкции, но для этого нужны ресурсы как минимум временные. У нас их сейчас, к сожалению, нет. Поэтому мы ищем партнера, который позволит нам взять дополнительную команду, которая этим, в том числе, будет заниматься. И, возможно, нужен тот, кто нам подскажет, как вещи производить в формате двора, как можно устроить какую-либо поддержку этих дворов, например, на государственном или областном уровне. Тогда это было бы идеальной формой, когда есть федеральный проект по благоустройству дворов – люди смогут подать заявку, собрать проект. Проблема также и в том, что, наверное, они могут подавать заявки на свои дворы, но им нужен для этого проект, разработка которого стоит дорого, ведь нужно привлечь команду архитекторов, а еще же нужно собрать всех людей во дворе – они не собираются. Поэтому людям нужно дать методичку как вывести и собрать других, как говорить, какие могут быть причины. Вы хотите что-то поменять? У вас есть понятная инструкция, и возможности как это сделать», –раскрывает идею сооснователь фестиваля.

«Она четырехчасовая, и когда по ней идешь, хочется хотя бы присесть. Будем в пустых местах, надеюсь, создавать какие-то островки, где можно передохнуть, посидеть, перекусить. Сейчас собираем партнерскую программу с кафе и кофейнями, которые прилегают к линии, чтобы в них людям, идущим по ней, можно было получить различные ништяки. Потихоньку будем так внедряться, делиться с партнерами информацией по линии и стрит-арту. Несмотря на то, что уличное искусство у нас – это фишка города, но нужно больше и больше людей завлекать. Мы можем посмотреть на волонтерское движение – в прошлом году у нас был самый большой приход волонтеров. Большинство из них узнали о «Стенограффии» и о том, что можно прикоснуться к уличному искусству, через линию», – приоткрывает подробности Андрей.

«Мы все включены в «Стенограффию», ребята являются визуализаторами и очень хорошо насмотрены и присутствуют в процессе отбора эскизов, общения с художниками, иногда приезжают на объекты, помогают им. Я буду рассказывать с точки зрения историй вокруг объекта, потому что их миллион – мы сами вкатываем стеночки, знаем, как у нас украли красочки. А там такие мелочи приятные! Спустя какое-то время после того, как у нас хлопнули склад на 8 Марта, пришли ребята, извинились и стали волонтерами. И самое удивительное, что парень, который хлопнул склад, позже проехался с нами по всей стране, в итоге сейчас полностью выключился из мутного контекста, что-то рисует сейчас, музыку пишет. А мог бы быть бандитом. Вот она, сила искусства!», – делится Андрей Колоколов.

«Сейчас девочки ищут того, кто может сделать эти виртуальные гиды. Когда мы смотрим, например, на западные образцы того, как люди пытаются рассказать свои места и вообще свою культуру, это выглядит круто. Например, как в GoogleMaps продвигают места – в той же Петре [город в Иордании]. Это все круто оформлено, на каждую штучку можно тыкнуть, посмотреть и почитать поп-апы, узнать, что это значит и почему это круто. Мы хотим это сделать у нас в Екатеринбурге. Стрит-арт сейчас нужно делать ключевой фишкой города. Мы постоянно с этим сталкиваемся, когда гости прилетают, сразу пытаются как-то здесь найти точки или людей, которые как-то с этим связаны. Есть отдельная категория людей – туризм по городу, но просто это нужно сделать доступнее. Человек должен приехать и сразу понимать, что минимум день должен заложить на то, что уличное искусство возьмет и не отпустит, а потом театр и так далее. Это должно стать важной туристической фишкой», – рассказывает Андрей.

«У нас очень много проектов, которые мы придумали еще 5 лет назад, и только сейчас они реализуются. Мы ничего не забываем, как Ланнистеры», - отмечает Константин Рахманов.

«В первый раз делали тест, тонну – раскупали за 3 дня. В следующий раз сделали 4 тонны – продано за 3 дня. Потом сделали 8 – вновь за три дня. И мы такие «ну ладно, хорошо, значит, у нас и нашей аудитории есть потенциал». Это значит, что есть лояльные к нам люди, которым важно, что какие-то чуваки из уличной культуры сделали, например, пивас – прикольно же, надо поддержать, попробовать, собраться вместе. И если это связано больше с ночной жизнью – бар, нужен выходной день. А чтобы было дневное, будничное потребление, то это кофейня. И в перспективе, мне кажется, мы откроем сетку. А что, одна должна быть? Не-не, тут все нормально сделаем. Это же тоже культура – мы создали одно место, как со «Стенограффией» – в одном месте нарисуешь, и пятьсот человек спросит, а почему у нас не нарисовали. И нам также скажут, а почему у нас не открыли? И так будем потихоньку развиваться. Но это же нас интересует не с точки зрения бизнеса, а с целью укрепления сообщества», –  делится Андрей.

«Это хорошая вещь, когда люди могут себя маркировать и обозначать свою лояльность, самоидентифицировать за счет каких-то вещей – «Я за уличное искусство, мне это ценно, важно, я ношу эту одежду». Нас интересует именно все вокруг сообщество», – говорит Андрей.

«В идеальном мире мы все это бесплатно раздаем волонтерам, которых становится все больше и больше», –  добавляет Константин.

«У нас постоянно спрашивают, а где купить, взять? Мы ездили на Кипр в 2019 году рисовать на фестиваль, и там мы познакомились с Рустамом QBic, а мы были в футболках «Стенограффии» с обычным логотипом, без всего. Он спрашивает, а где их купить? Людям хочется одежду с дизайном, которым мы делаем, вне фестиваля надо сделать», –  говорит Таисия.

«Даже волонтеры, которые имеют мерч, когда мы ездили в поезде, и уже обо всем поговорили, спрашивают, почему мы не сделаем мерч на продажу. Им мало одной футболки, да и подарить хочется иметь возможность другим. На нашем мероприятии «Очень плохой бар», который является завершающей волонтерской тусовкой, и мы все организаторы становимся обслуживающим персоналом, отдаем долг волонтерам обратно, ребята одеваются в одежду фестиваля, и у кого-то реально футболки восьмилетней давности – они как артефакты, они их берегут», – удивляется Андрей.

«У нас когда-то день рождения наступал всегда внезапно. Ты работаешь, а тебе внезапно говорят, что у кого-то сегодня праздник. И все срочно думают, что делать. В итоге все брали у себя что-то со стола и «дарили». Человек потом говорил «спасибо, ну мне не надо»… Это переросло в безумие. Теперь мы забрасываем всем мусором стол», – шутит Таисия.

«Подставы всякие бывают – они как традиция, например, поменять, обои на рабочем столе», – добавляет Артем.

«А еще помню классную традицию, которая была давно, и мы катались по городам – кажется, я был в Оренбурге, и мне с коробками краски присылали фотографии совместные и записочки. Было очень миленько», – делится воспоминанием Андрей.