Наши во Вьетнаме. Часть-2. В поисках императорских гробниц

Вдали от городской суеты и близлежащих деревень, среди соснового бора, на вершине самой высокой горы звонит колокол. Бом. Бом. День за днем. Звук разносится на несколько километров, он привлекает к себе внимательных путешественников. Не дает успокоиться и зовет к себе — бом, бом, бом… День за днем. Час за часом.

Мы проснулись рано утром с четким ощущением — сегодня день больших свершений. Еще вчера перед сном был уговор — найти и взять напрокат велосипеды. После завтрака в кафе, которое я выбрала из-за веселых оранжевых фонариков и нелепого названия Ushi, мы отправились на поиски средств передвижения. Кстати, завтрак демократично обошелся нам примерно в 150 тысяч донгов на двоих, что около 220 рублей в пересчете на наши деньги. Место дислокации байков было обнаружено в 20 метрах от нашего отеля. Хозяин назвал цену в 60 тысяч донгов за две шутки. В путеводителях я читала, что эта услуга обходится в три раза дешевле, оттащила Мишу за рукав, но, пройдя два квартала, он, в свою очередь, начал тащить меня за рукав обратно. В итоге мы не стали играть в тяни-толкая и вернулись. Получили велосипеды на руки. Один — с розовым рулем (Миша решил, что он — девочковый, то есть мой), другой с синим (соответственно, для мальчиков). Местные байки представляют собой слегка усовершенствованную модель советских велосипедов, естественно без переключения скоростей, титановой рамы, амортизаторов и прочих наворотов. Довершала композицию большая металлическая корзинка спереди, предназначенная для перевозки легких грузов. Не обращая внимания на мое недовольное фырканье, Миша заплатил деньги. И мы поехали.

Естественно, наши географические познания Хюэ ограничивались одной улицей — Ле Лой. Нам суждено было заблудиться и намотать несколько лишних кругов по «новому городу» (старый город — как вы помните, по другую сторону реки, там, где цитадель). Зато мы обнаружили живописный католический собор, правда, закрытый. Чтобы его найти, нужно было на одной из улиц ведущей в южном направлении пересечь сначала реку, а потом железнодорожные пути. Возможно, мы так бы и не нашли никаких императорских могил (кстати, мы их итак не нашли…), если бы мне не вздумалось записать путь. Перед выходом из отеля, около часа я штудировала интернет и путеводители, выписывала на бумажки названия улиц, направления, а также названия промежуточных пунктов, от которых следовало «брать азимут» и двигаться к дальнейшей цели. Миша над всеми моими потугами насмехался, но все же путеводный листочек был водружен в дорожную сумку.

И вот, в самый критический момент, несколько раз переехав железнодорожные пути, мы обнаружили себя возле железнодорожного вокзала. Тут грянула буря, наши взгляды сошлись и в них сверкали молнии — все таксисты и велорикши почтительно отступили на несколько шагов и предпочли со стороны наблюдать за семейной драмой. Мы увидели на заборе возле вокзала карту города, я достала свой листочек и началось… Миша показывал, активно жестикулируя, что нам нужно ехать в одну сторону, я же считала — прямо в противоположную. Свои доводы я подкрепляла листочком, а Миша свои — интуицией. В конце концов, нас спас обнаруженный на карте города указатель — север—юг. Мы оба вспомнили о том, что во всех путеводителях авторы указывали южное направление. Миша, вздохнув, согласился с тем, что на листочке написано все верно. Уже через минуту мы хохотали на всю улицу. Уже вдвоем вчитавшись в волшебный листочек, мы поняли, что теперь уж точно на верном пути.

…чтобы забраться на гору, нужно преодолеть больше тысячи крутых ступенек. Каждое утро пожилой буддистский монах поднимается на самый верх, садится в кресло и встречает рассвет вместе с самым большим в окрестностях колоколом. Этот колокол — живой и очень древний, он исписан иероглифами, но мудрость простых фраз понятна всем. Здесь говорится о вечных истинах — мире и любви, доброте и справедливости. Много лет назад для колокола построили дом, в котором нет окон и дверей, зато есть крыша и ветры со всех четырех сторон света могут гулять в этом доме свободно. Монах и колокол смотрят, как солнце поднимается из-за гор. День за днем.

От вокзала мы покатили на юг по улице перпендикулярной Ле Лой (Dien Bien Phu). Нам следовало ехать прямо до упора. За час, который мы колесили по городу, уже выработалась привычка к оживленному и хаотичному движению на улицах Хюэ. И вот уже мы гоним на предельной скорости, как деревенские пацаны — смело и бесшабашно. «Ты чувствуешь свободу»,— кричал мне Миша, вырываясь из толпы мотоциклистов на большой перекресток. Еще немного, и мы уперлись в каменную крепостную стену. «Очевидно, что за ней скрывается какая-то местная достопримечательность»,— подумала я. Мы заглянули внутрь и обнаружили «парковку» для велосипедов и мотоциклов возле трех сосенок с будкой, которую охранял один из представителей местных нгуенов (Нгуен — самая распространенная во Вьетнаме фамилия, стоит отметить, что ее носили последние императоры, прописанные в Хюе, а также Хо Ши Мин до того, как решил себя переименовать в дядюшку №1 свободной вьетнамской республики). Искомой достопримечательности, оглядевшись, мы не увидели, зато поняли, что после шумной улицы вдруг оказались на опушке молодого соснового леса. Деревья аккуратно высажены в ряд, их шапки создают тень от палящего солнца, под ногами — ковер из сухой коричневой хвои. Нгуен-охранник указал нам рукой, мол, идти надо по тропинке направо. Мы последовали совету и, прогулявшись пять минут по лесу, заметили внутри крепостной стены еще одну стену, а за ней небольшой домик, украшенный местным популярным орнаментом с драконом. Очевидно, что это какая-то религиозная постройка, сильно пострадавшая от бомбежки. Пока что ее никто не восстанавливал, внутри домика был оборудован мини-музей, вход — бесплатный. Главная достопримечательность — цветные фотографии, по которым мы поняли, что раньше здесь часто проходили какие-то церемонии с участием императора. Вернулись к байкам мы по другой дорожке, через лесенки. На одном из пролетов стояло что-то вроде каменного алтаря с живыми цветами и фруктами. И цветы, и фрукты были свежими. Приглядевшись, мы увидели, что на яблоках, разложенных пирамидой на чаше, наклеены этикетки (как у нас бывают на бананах). Яблоки здесь, кстати, привозные, поэтому стоят дорого, и мы их не едим.

Парковка велосипедов обошлась нам в 5 тысяч донгов за каждый. В общем-то, это было ожидаемо и не напряжно, тем более что за посещение руин с нас не взяли ни копейки. Выбравшись за крепостную стену, мы тут же попались в лапы одной из местных мото-тетушек, проезжавшей мимо на своем хонда-байке. Участливо спросив, откуда мы и куда, она указала, что нужно ехать направо (мы собирались налево). Кроме прочего, новая знакомая пыталась что-то лепетать по-английски, мол, она знает хорошие места, возле императорских могил, где можно вкусить различные прелести жизни, сама живет там и лучше всего нам ехать за ней. Миша сделал вид, что посоветовался со мной, я сделала вид, что «ни-чего-я-ни-хо-чу», топнув ножкой, он развел руками и тетушка уехала. Вся эта театрализованная постановка заняла около минуты. Несмотря на изначальное недоверие к доброжелательной мотоциклистке, мы послушно поехали туда, куда показала тетушка (сама она скрылась в противоположном направлении).

Сейчас, спустя несколько дней, наши с Мишей мнения о тетушке разошлись. Я считаю, что это она нас не туда завела, указав неверное направление, а Миша считает, что тетушка была права, просто в одном месте он сам не туда свернул. В общем, как вы уже догадались, мы снова заблудились. В путеводители написано, что до императорских останков около 5-7 километров. Мы поехали по дороге (вдоль крепостной стены, если стоять лицом к ней, то направо, а потом налево, после того, как стена закончилась и вперед). По дороге мы увидели много интересного. Это, конечно же, незамысловатый вьетнамский быт — как они живут, как они строятся, как они спят и едят, как их дети демонстрируют то, что страну ожидает большое туристическое будущие — крича всем иностранцам hello. Проехав треть пути, мы набрели на то ли на буддистский, то ли на католический храм. Заехали не на ту гору. В целом храм выглядел как католический, но к нему почему-то была пристроена буддистская пагода. Мы погуляли по окрестностям, не заходя никуда внутрь, потому что оттуда доносилось размеренное пение, видимо, шла служба. По дороге попался симпатичный вьетнамский паренек «ботанического» вида. Он попытался помочь нам с экскурсией по храму, предлагая себя в качестве гида, но тут Миша неожиданно прикинулся «ни бэ — ни мэ по-английски», я же рискнула спросить дорогу к гробницам. Юноша улыбался в 32 зуба, ничего не понимая, когда я пыталась объяснить пункт назначения: «We are search the place, where Hue`s kings was die».

В общем, не солоно хлебавши, мы спустились с горы и поехали дальше вдоль оврагов и буераков. Вокруг было много красивых зданий и меня тянуло к каждому — посмотреть, не гробница ли это. В нескольких случаях я тормозила возле правительственных зданий или отелей, а один раз — возле школы, где учат кун-фу. После этого Миша сказал, что он будет командовать и определять, где есть гробницы, а где их нет. Кстати, вскоре они появились везде. И по правую сторону, и по левую. В общем, мы ехали вдоль кладбища. Миша прокричал на ходу, что вроде как могилы свежие, постройки сделаны из мрамора и бетона, а значит, они не императорские.

Тут стоит сделать небольшое историческое отступление — последний император Бао Дао умер в XX веке, передав власть коммунистам (по его мнению, гражданином свободной страны быть лучше, чем ручным монархом порабощенного государства). В общем, вы догадываетесь, что в те времена, когда он умер, уже был и бетон, и мрамор и даже, наверное, пластик и полиэтилен. Эти доводы не помогли, и мы катили дальше. По моим ощущениям — а на велосипеде я, в отличие от Миши активно каталась полтора года назад (а он лишь в далеком детстве), — мы проехали куда больше чем 5 километров. И вот — о чудо! Дорога стала ровной и привела нас к перекрестку с двумя оранжевыми столбами. Справа высилось какое-то сооружение. И мы, обрадованные, соскочили с велосипедов. Вот они, найденные нами императорские могилы!!!

Сооружение окружал забор, сторож указал нам, что на велосипедах сюда нельзя и их следует оставить поблизости. После того, как мы послушно пристегнули велики к забору, сторож указал рукой вправо. Там обнаружилась широкая красивая мраморная лестница, ведущая в гору, на вершине — красивая пагода. Мы начали восхождение, и вдруг на пути у нас возник бетонный монумент. Пока мы не подошли к нему вплотную, вера в то, что это и есть хваленые императорские могилы, еще теплилась в наших сердцах. Но вот файлы окончательно разошлись… В какой-то момент Мише показалось, что мы находимся возле памятника, сооруженного тем же автором, что советские монументы, например, монумент рабочему и колхознице. Потом стало понятно, что этот памятник посвящен жертвам американской войны, на нем были изображены люди, правда, какой-то не очень вьетнамской национальности (о том, что это все-таки вьетнамцы – говорили лишь раскосые глаза). Эти люди были несчастны. С могилами императоров это никак не вязалось. Хотя… Миша вспомнил, что в одном из путеводителей писали, будто во время войны одна из гробниц, находящаяся на горе стала авансценой сражения и была использована то ли, как поле боя или как наблюдательный пункт. Мы поднялись к пагоде. Там нас встретил пожилой приветливый монах, подойдя вплотную к зданию, он по буддистской традиции разулся, заходя внутрь, мы последовали его примеру. Монах подал нам три ароматические палочки (здесь они являются аналогами свечей в христианских храмах, но выдаются бесплатно). В пагоде были три изваяния, мы поставили по палочке к подножью каждого из них. После этого монах торжественно ударил по большой металлической тарелке и раздался певучий красивый звук. Находясь под впечатлением, Миша даже оставил запись в гостевой книге и положил несколько тысяч донгов в коробку для пожертвований.

…Когда солнце появляется из-за горизонта, монах в первый раз за день подходит к колоколу. Больше не раздумывая ни секунды, он раскачивает подвешенное на двух веревках деревянное бревнышко, словно собираясь взять штурмом ворота древнего замка — бом. Бом. БОМ. И колокол начинает петь, одну из сотен, известных ему песен. И ветра со всех четырех сторон земли разносят звук на многие километры вокруг.

Спустившись по лестнице вниз, мы увидели напротив монумента еще одну лестницу, ведущую куда-то в лес. Мы начали новый подъем. В лесу дорога привела нас к перекрестку, рядом с ним к камню была прикреплена металлическая доска. Мы убедились, что здесь шли отчаянные сражения. Оглянувшись, увидели, что лес представляет собой огромную братскую могилу. Стало грустно. Вот остатки блиндажей, укреплений, следы от разорвавшихся бомб, а вот холмики-холмики-холмики... Когда-то это был просто лес, а сейчас он отягощен ношей в сотни, тысячи оставленных здесь жизней. Мы шли по каменной лестнице вниз, потом по каменной дорожке и наткнулись на помещение, вырытое в холме. Что-то вроде землянки. Внутри темно. Вокруг – ни одного живого человека. Мы заглянули в землянку — там десятки открытых настежь деревянных дверей, вдалеке маячат какие-то фигуры. Я сделала первый шаг в одну из дверей и отпрянула в ужасе — в темноте виднелся силуэт человека, кожа да кости, в какой-то нелепой коже. После того, как первая реакция прошла, включился мозг и я поняла, что это все — муляжи, а мы находимся в тюрьме, где мучили и пытали вьетнамцев-коммунистов. Авторы этого памятника постарались и воссоздали события минувших дней максимально живописно — волосы на голове становятся дыбом (Миша сделал несколько фотографий, которые полностью передают обстановку в этом жутком месте). Я не могла находиться в тюрьме более двух минут, и мы вышли наружу. Обошли по каменной дорожке холм, наблюдая все тот же пейзаж из деревьев и вырытых под ними могил. Ни о каких императорах даже думать не хотелось, мы постарались поскорее покинуть это место, тишина которого говорит куда больше, чем любой разговорчивый гид. На выходе нас тормознул охранник и пригласил войти внутрь небольшого здания. Здесь мы увидели фотографии, несколько осколков гранат. Это был мини-музей, осмотр которого занял не более 1,5 минут. Хозяин приветливо предложил нам зеленого чаю, который тут же заварил в маленьком чайничке и разлил по трем кружечкам. Мы уселись на низкие деревянные стульчики и с большим удовольствием сделали первые 3 глотка (последний раз пить доводилось давно). Мужчина плохо говорил на английском и наш разговор ограничился тем, что мы ему на пальцах объяснили, что наша родина — Россия, он же сказал, что на этом холме разворачивалось одно из сражений американско-вьетнамской войны. Миша попробовал предложить за чай деньги, но хранитель музея с улыбкой отказался, жестами объясняя, что просто угощает нас. Это было здорово. Пока что первый раз во Вьетнаме мы встретились с настоящим гостеприимством.

Подойдя к велосипедам, мы почувствовали новый приток сил. Мемориальный комплекс находился на перекрестке. Мы решили поехать дальше, между двумя желтыми столбами украшавшими дорогу. Буквально через 200 метров обнаружился еще один комплекс. Еще более красивый, также выстроенный с применением современных строительных материалов. Я искренне надеялась, что это, наконец, и будет гробница какого-нибудь императора Ты Дыка или одного из его славных предшественников-Нгуенов. Оставив велосипеды на стоянке, дав охраннику написать на седлах какие-то номерки мелом и получив картонную карточку с номерочком, мы пошли исследовать новое сооружение. Вход на этот раз был за деньги. Цена была небольшая, по-моему, она не превышала 40 тысяч донгов на двоих.

Внутри была большая парадная лестница, устремленная к вершине очередного холма, также вели дорожки направо и налево. Мы, как почитатели компьютерных игр (где часто ты оказываешься в каких-нибудь живописных руинах и подземельях и твоя цель найти несколько артефактов), начали обход справа налево. По правой руке обнаружилась стройка, вдалеке жужжали экскаваторы и еще какие-то машины, поднявшись по пыльной лестнице, мы увидели, как восстанавливается, а точнее заново отстраивается какое-то древнее здание (может, чайный домик, а может, что-то большее). Дальше свежеизготовленная лестница вела к вершине холма, забравшись туда, мы увидели группу вьетнамцев, которые изготавливали поребрики и выравнивали дорожку. Оторвавшись от работы, они с улыбками позволили себя пофотографировать. Здесь в тишине мы прислушались и обнаружили два абсолютно посторонних звука. Слева — какие-то взрывы или стрельбу из оружия крупного калибра, справа — одиночные удары в колокол. Странно было здесь слышать выстрелы. Мы так и не рискнули идти искать их источник. Зато придумали две версии — или кто-то охотится поблизости, или же взрывают горные породы.
Мы спустились к центральной лестнице. Обнаружили, что пока мы здесь одни — вокруг ни туристов, ни охранников. Вообще, такую картину часто встречали в окрестностях вьетнамских памятников, пагод — удивительное доверие к посетителям. Посидев на ступеньках, мы поднялись вверх, к самому главному небольшому одноэтажному зданию. Внутри была статуя неизвестного мужчины. Мы уже отчаялись думать, будто это какой-то император. Просто посмотрели на него — одинокого и прекрасного, уставленного курящимися ароматными палочками, живыми цветами и фруктами. Кстати, про украшения. Здесь мы сделали одно из важных наблюдений. Казалось бы торжественная обстановка, мы на территории древних развалин, восстановленных и превращенных в музей. Но если приглядеться к древней мозаике, из которой изготовлены драконы, слоны, человеческие фигуры, то оказывается, они сделаны из фантастического материала — фарфоровых кружек. На боку одного из драконов Миша разглядел и запечатлел на фото осколок кружки с изображением желтого покемона Пикачу. Остальные кружки также содержали орнамент, но только не такой выразительный — цветочки-лепесточки-травинки-былинки. Глаза у драконов и вовсе были изготовлены из бутылочного стекла. В общем, если вы, уважаемые читатели, захотите у себя на даче соорудить такого экзотичного дракона — то старые фарфоровые кружки сослужат вам хорошую службу. Что же касается остального убранства комнаты, то снова мы обнаружили «жертвенные» яблоки с красующимися на них этикетками «производителей», и прочие неприметные и милые мелочи. Казалось бы, самое настоящее и прекрасное, что здесь есть — это деревья и цветы.

Спустившись по лестнице, охраняемой бетонными львами (драконами?), мы подошли к дорожке, ведущей влево от центральной постройки.

… Колокол звенел. Казалось, что он пел здесь всегда. Даже под звуки, разрывавшихся на соседнем холме снарядов. Только тогда его тихую песню о любви и мире никто не слышал. Но надежда умирает последней. Среди высоких сосен, среди братских могил, среди музейных крыш, украшенных драконами, разносится звук колокола. БОМ. Бом, бом. Казалось бы, и нет никакого монаха на холме, а колокол поет сам по себе. В этой песне нет ритма, удары могут следовать один за другим или через длительную паузу. На своей собственной азбуке Морзе колокол выпевает, выговаривает историю этого печального места.

Мы шли по левой дорожке вверх, и звук колокола раздавался громче и громче. Наш путь преградила большая статуя белого, лоснящегося, пухлого Будды (основная религия Вьетнама — буддизм, правда, здесь он перемешался с культурой государства Чампа, конфуцианством и даосизмом. Местные жители почитают богиню — мать земли, в каждом доме есть специальный «скворечник», устроенный в честь славных предков). Найденный нами Будда уселся на небольшой расчищенной площадке, усыпанной цветами, устланной асфальтовыми дорожками. Дальше лестница круто забирала вверх. Один пролет, другой, третий. Приходилось карабкаться, так, словно лезешь по скале, держась за верхнюю ступеньку рукой.

И вот мы на вершине. Бом — говорит колокол. Вот вы и добрались. Здесь открывается вид на живописные окрестности, вдалеке тянутся улицы Хюэ и соседних деревень. Вершина холма устлана сухой хвоей, ветер развивает одежду старого монаха, не говорящего ни слова на английском языке. Он смотрит в ту сторону, где восходит солнце и — бом — ударяет в колокол. Потом еще раз или два. Потом медленно и торжественно отходит к своему креслу, как к императорскому трону. Сидит на нем минуту или две — столько сколько нужно в этот конкретный момент — и снова понимается с места, останавливается возле колокола — бом-бом… Бом. Колокол и монах — как будто бы единый часовой механизм, правда, каждую минуту он генерирует случайные числа, поэтому непонятно когда монах поднимется с места, когда будет следующий удар, будет ли один удар, или два, или пять.

Мы сидели и завороженные смотрели на эту картину, представляя в голове образы из жизни этого странного человека со строгим и отрешенным взглядом. Какого это один день или один месяц или один год или целую жизнь посвятить себя тому, чтобы забираться по крутым ступенькам на холм и бить в колокол, на котором неизвестным языком написаны мудрейшие мудрости века. Мы представили, как сотни лет на этой горе живут монахи и в конце своей жизни находят учеников. Эти юноши — лучшие воспитанники монастырей, обученные йоге и боевым искусством, но великой честью для них становится занятие этой новой практикой — посвящению себя ритуалам большого колокола.

… На холм прибежали вьетнамские детишки — 5 или 6 человек. Видимо, их родители благоразумно остались внизу, отпустив детвору удовлетворить любопытство — что здесь звенит на вершине горы. Ребята облепили монаха, как маленькие обезьянки. Тут же самый старший мальчик ударил в священный колокол, за ним еще несколько малышей, утомившись, они снова облепили монаха. Мы услышали, как он им что-то втолковывает на вьетнамском.
«Видимо, жизни учит»,— подумала я.
Но тут мы отчетливо расслышали словосочетание, которое монах повторил аж несколько раз, указывая ребятишкам пальцем на нас : «Ван доллар, ван доллар!!!». Они сначала скромничали и отнекивались, а потом двое самых смелых подбежали к Мише. «Хэллоу!»,— начала девочка. «Хау а ю?»,— замялся мальчик... Мы прикинулись, что не понимаем английского и на русском объяснили, что, пожалуй, пойдем, чтобы не портить очарования этого места. Ребята пожали плечами и побежали к монаху, а мы уже делали первые шаги вниз по крутой лестнице.
Часы показывали 17.00. Скоро будет темнеть (закат здесь около 18.30). Мы спустились к подножью холма, заплатили за стоянку велосипедов и поехали по хорошей асфальтовой дорожке. Конечно же, мы не стали повторять путь, по которому прибыли к этим странным «императорским могилам», а поехали по указателям «центр Хюе». И действительно, до начала города оказалось не больше 5-7 километров. Мимо мы проезжали какой-то комплекс с высокими стелами (это, судя по описаниям, действительно похоже на императорские гробницы), но заезжать туда уже не стали. Итак, впечатлений достаточно. Оказывается короткий путь к комплексу начинался там, где мы послушавшись тетушку повернули направо (надо было налево).

Примечание!!! Для тех, кто так же как и мы самостоятельно решит отправится изучать памятники старины, пишу короткий и простой путь: от вокзала нужно ехать на юг по улице Дьен Бьен Фу до самого ее конца. Улица утыкается в перекресток, дороги расходятся влево и в право, в центре — большая крепостная стена за которым опушка молодого соснового леса. Если стоишь лицом к стене, нужно ехать влево, а потом, как стена закончится повернуть по узенькой асфальтовой дорожке направо. Дорога прекрасно предназначена для катания на мотороллерах и велосипедах, она пересекает шоссе №1 и уходит вглубь леса к императорским гробницам. На ней даже есть указатели.

Уже начало темнеть, как мы вернулись в город и сдали велосипеды. Дальше программа вечера простая — ужин в DMZ-баре при отеле, где мы остановились и спать. Засыпая, я снова слышала звуки колокола.

P.S. Уже позже Миша вычитал, что второй точкой нашего пути был исторический центр — музей конфуцианской культуры (соответственно, «живые» яблоки с этикетками преподнесли монументу Конфуция).
P.P.S. Начало — здесь. Продолжение — следует.